Сказал петушок курочке:
- Сейчас самая пора, когда поспевают орехи. Давай-ка отправимся с тобой на гору и хоть разок да наедимся досыта, пока их не утащила белка.
- Хорошо, - говорит курочка, - пойдем, давай вместе с тобой полакомимся.
И пошли они вместе на гору, - а было еще совсем светло, - и остались там до самого вечера. Ну, я уже не знаю, то ли наелись они до отвала, то ли так возгордились, но, коротко говоря, не захотели домой пешком возвращаться. И вот сделал петушок из ореховой скорлупы возок. Когда возок был готов, курочка села в него и говорит петушку:
- А ты впрягайся и вези меня.
- Да что ты придумала? - сказал петушок. - Нет, уж лучше я пешком домой пойду, а впрягаться не стану, такого уговора у нас не было. Я, пожалуй, согласен сидеть за кучера на козлах, но тащить возок на себе - это дело никак не пойдет.
Спорят они между собой, а в это время закрякала на них утка:
- Эй вы, воры, кто это вам дозволил на моей горе по орешнику лазить? Погодите, плохо вам придется! - и с разинутым клювом она стала подступать к петушку.
Но и петушок, не будь ленив, клюнул крепко утку и ударил ее своими шпорами, да так сильно, что стала она просить пощады; и вот в наказанье пришлось ей впрячься в возок.
Сел петушок вместо кучера на козлы и стал ее погонять:
- Но-о, утка, беги поживей!
Проехали они немного и повстречали по пути двух пешеходов: булавку и иголку. И кричат они: "Стой, стой!", и говорят, что скоро, мол, стемнеет и станет так темно, что хоть глаз выколи, и тогда уж им не двинуться дальше; что дорога-де очень грязна, так нельзя ли им будет подсесть на возок; говорят, что были они у ворот портновской харчевни, да задержались: пиво распивали.
Видит петушок, что людишки они худые, много места не займут, вот и позволил им влезть на возок, но взял с них зарок, что они не будут наступать на ноги ни ему, ни курочке.
Поздно вечером прибыли они в гостиницу, а так как ночью ехать они не пожелали, да и утка к тому же все ноги себе пообтоптала - еле с ноги на ногу переваливалась, то заехали они туда на ночлег. Хозяин сначала не хотел было их пускать: дом-де весь полон гостей и места свободного нету, но потом подумал, что люди они, мол, незнатные, речи ведут приятные, а яйца ему были нужны - их снесла по дороге курочка, да и утку можно будет у себя придержать - она тоже неслась каждый день, - вот и согласился он, наконец, пустить их на ночлег. Велели они подать себе ужин и зажили припеваючи.
А наутро, чуть свет, когда все еще спали, разбудил петух курочку, взял яйцо, надклевал его, и съели они его вдвоем, а скорлупу бросили в горящую печь. Потом подошли к иголке, - та еще спала, - взяли ее за ушко и воткнули в подушку хозяйского кресла, а булавку - в полотенце, а сами взяли и улетели в поле, ни слова никому не сказавши.
Утка, та любила спать на свежем воздухе и осталась потому во дворе; вдруг слышит - летят они, шумят крыльями, и тоже спохватилась, нашла какой-то ручеек и поплыла вниз по течению, - да куда быстрей, чем когда тащила возок.
А часа через два вылез хозяин из-под своей пуховой перины, умылся и хотел было вытереть себе лицо полотенцем, но булавка как царапнет его по лицу, так и оставила красную полосу от уха до уха. Пошел он тогда на кухню, хотел было раскурить трубку, подходит к печи, а тут как прыгнут ему в глаза яичные скорлупки.
- Не везет мне нынче с утра, - сказал он, раздосадованный, и сел в дедовское кресло, но как подскочит вверх, как завопит:
- Ой-ой-ой!
Но иголка, та была похитрей, - уколола его не в голову. Тут он и совсем рассердился, стал подозревать во всем своих гостей, прибывших вчера так поздно вечером; он пошел посмотреть, где они, а их уж и след простыл.
И поклялся он тогда больше не пускать к себе в дом всякий сброд: ест он много, да мало платит, да еще вместо благодарности всякими проделками занимается.
- Сейчас самая пора, когда поспевают орехи. Давай-ка отправимся с тобой на гору и хоть разок да наедимся досыта, пока их не утащила белка.
- Хорошо, - говорит курочка, - пойдем, давай вместе с тобой полакомимся.
И пошли они вместе на гору, - а было еще совсем светло, - и остались там до самого вечера. Ну, я уже не знаю, то ли наелись они до отвала, то ли так возгордились, но, коротко говоря, не захотели домой пешком возвращаться. И вот сделал петушок из ореховой скорлупы возок. Когда возок был готов, курочка села в него и говорит петушку:
- А ты впрягайся и вези меня.
- Да что ты придумала? - сказал петушок. - Нет, уж лучше я пешком домой пойду, а впрягаться не стану, такого уговора у нас не было. Я, пожалуй, согласен сидеть за кучера на козлах, но тащить возок на себе - это дело никак не пойдет.
Спорят они между собой, а в это время закрякала на них утка:
- Эй вы, воры, кто это вам дозволил на моей горе по орешнику лазить? Погодите, плохо вам придется! - и с разинутым клювом она стала подступать к петушку.
Но и петушок, не будь ленив, клюнул крепко утку и ударил ее своими шпорами, да так сильно, что стала она просить пощады; и вот в наказанье пришлось ей впрячься в возок.
Сел петушок вместо кучера на козлы и стал ее погонять:
- Но-о, утка, беги поживей!
Проехали они немного и повстречали по пути двух пешеходов: булавку и иголку. И кричат они: "Стой, стой!", и говорят, что скоро, мол, стемнеет и станет так темно, что хоть глаз выколи, и тогда уж им не двинуться дальше; что дорога-де очень грязна, так нельзя ли им будет подсесть на возок; говорят, что были они у ворот портновской харчевни, да задержались: пиво распивали.
Видит петушок, что людишки они худые, много места не займут, вот и позволил им влезть на возок, но взял с них зарок, что они не будут наступать на ноги ни ему, ни курочке.
Поздно вечером прибыли они в гостиницу, а так как ночью ехать они не пожелали, да и утка к тому же все ноги себе пообтоптала - еле с ноги на ногу переваливалась, то заехали они туда на ночлег. Хозяин сначала не хотел было их пускать: дом-де весь полон гостей и места свободного нету, но потом подумал, что люди они, мол, незнатные, речи ведут приятные, а яйца ему были нужны - их снесла по дороге курочка, да и утку можно будет у себя придержать - она тоже неслась каждый день, - вот и согласился он, наконец, пустить их на ночлег. Велели они подать себе ужин и зажили припеваючи.
А наутро, чуть свет, когда все еще спали, разбудил петух курочку, взял яйцо, надклевал его, и съели они его вдвоем, а скорлупу бросили в горящую печь. Потом подошли к иголке, - та еще спала, - взяли ее за ушко и воткнули в подушку хозяйского кресла, а булавку - в полотенце, а сами взяли и улетели в поле, ни слова никому не сказавши.
Утка, та любила спать на свежем воздухе и осталась потому во дворе; вдруг слышит - летят они, шумят крыльями, и тоже спохватилась, нашла какой-то ручеек и поплыла вниз по течению, - да куда быстрей, чем когда тащила возок.
А часа через два вылез хозяин из-под своей пуховой перины, умылся и хотел было вытереть себе лицо полотенцем, но булавка как царапнет его по лицу, так и оставила красную полосу от уха до уха. Пошел он тогда на кухню, хотел было раскурить трубку, подходит к печи, а тут как прыгнут ему в глаза яичные скорлупки.
- Не везет мне нынче с утра, - сказал он, раздосадованный, и сел в дедовское кресло, но как подскочит вверх, как завопит:
- Ой-ой-ой!
Но иголка, та была похитрей, - уколола его не в голову. Тут он и совсем рассердился, стал подозревать во всем своих гостей, прибывших вчера так поздно вечером; он пошел посмотреть, где они, а их уж и след простыл.
И поклялся он тогда больше не пускать к себе в дом всякий сброд: ест он много, да мало платит, да еще вместо благодарности всякими проделками занимается.
有一次，公鸡对母鸡说："现在正是核桃成熟的时候，我们要趁着松鼠还没有把核桃全部吃完，赶紧进山去吃个够。""对呀，"母鸡答道，"走吧，我们可以好好地享受享受。"它们于是就上了山，而且因为天气晴朗，一直在山上呆到天黑。 不知道它们究竟是因为吃多了撑着呢，还是因为它们突然变得心高气傲起来，它们竟然不愿意步行回家。 公鸡用核桃壳做了一辆小车。 车子做好后，小母鸡坐了上去对公鸡说："你只管在前面拉车吧。""让我拉车？"公鸡嚷了起来，"我宁愿步行回家也不愿意拉车。不行，我决不答应！要我坐在车上当个车夫还可以，可要我拉车，这根本不可能。"
就在它们这样争论的时候，一只鸭子嘎嘎嘎地叫着对它们说："你们这两个小偷，是谁同意你们上我的核桃山的？等着，我要让你们吃点苦头！"它说着便张开阔嘴，向公鸡扑过去。 但是公鸡并非等闲之辈，毫不示弱地向鸭子反击，对着鸭子猛踢猛蹬，弄得鸭子只好低头求饶，并且愿意接受惩罚，给它们拉车。 小公鸡坐在车夫的位子上，高高地叫了一声："鸭子，尽量给我跑快点！"小车便飞快地向前驶去。 他们走了一程后，遇到了两个赶路的，一个是大头针，一个是缝衣针。 "停一停，停一停！"它俩喊道。 然后又说，天快要黑了，它们寸步难行，而且路上又脏得要命，所以问能不能搭一会儿车。 它俩还说，它们在城门口裁缝们常去的酒店里喝啤酒，结果呆得太晚了。 由于它俩都骨瘦如柴，占不了多少位子，公鸡便让它们上了车，条件是要它们保证不踩到它和母鸡的脚。 天黑了很久以后，它们来到了一家旅店前。 它们不愿意在黑夜里继续赶路，再加上鸭子的脚力又不行，跑起来已经是左摇右摆，它们便进了店里。 店主人起初提出了许多异议，说什么店已经住满了，而且他觉得它们不是什么高贵的客人。 可它们说了很多好话，说要把小母鸡在路上生的鸡蛋给他，还把每天能生一只蛋的鸭子留给他，他终于答应让它们在店里过夜。 第二天清早，天刚蒙蒙亮，大家都还在睡梦中，公鸡却叫醒了母鸡，取出那只鸡蛋，把它啄破，和母鸡一起把蛋吃进了肚子，再把蛋壳扔进火炉。 然后，它们来到还在沉睡的缝衣针旁，抓住它的脑袋，把它插进店老板椅子的坐垫中，又把大头针插在店老板的毛巾里。 做完这些后，公鸡和母鸡便飞快地逃走了。 鸭子因为喜欢睡在露天，所以晚上一直呆在院子里，没有进屋。 它听到公鸡和母鸡逃跑了，心里万分高兴。 它找到一条小溪，顺着它游了下去--这种旅行的方法当然要比拉车快多了。 几个小时之后，店老板才起来。 他洗了洗脸，准备用毛巾擦一擦，结果大头针从他的脸上划过，在他的脸上留下了一道直至耳根的长长的血印。 他走进厨房，想点燃烟斗，可当他走到火炉旁时，鸡蛋壳从火炉里蹦了出来，碰到了他的眼睛。 "今天早晨好像什么都跟我过不去。"他说，同时气呼呼地在他爷爷留给他的椅子上坐了下来。 可他立刻又跳了起来，而且叫着："哎哟！哎哟！"那缝衣针虽然没有扎着他的脸，却比大头针扎得更厉害。 他现在真的气坏了，不由得怀疑起昨天很晚才住进店来的那帮客人。 他去找它们，结果发现它们早已逃得无影无踪了。 他于是发誓说，他的店里今后决不再接待任何二流子，因为这帮家伙吃得多，不付一分钱，而且还忘恩负义地对你做恶作剧。
就在它们这样争论的时候，一只鸭子嘎嘎嘎地叫着对它们说："你们这两个小偷，是谁同意你们上我的核桃山的？等着，我要让你们吃点苦头！"它说着便张开阔嘴，向公鸡扑过去。 但是公鸡并非等闲之辈，毫不示弱地向鸭子反击，对着鸭子猛踢猛蹬，弄得鸭子只好低头求饶，并且愿意接受惩罚，给它们拉车。 小公鸡坐在车夫的位子上，高高地叫了一声："鸭子，尽量给我跑快点！"小车便飞快地向前驶去。 他们走了一程后，遇到了两个赶路的，一个是大头针，一个是缝衣针。 "停一停，停一停！"它俩喊道。 然后又说，天快要黑了，它们寸步难行，而且路上又脏得要命，所以问能不能搭一会儿车。 它俩还说，它们在城门口裁缝们常去的酒店里喝啤酒，结果呆得太晚了。 由于它俩都骨瘦如柴，占不了多少位子，公鸡便让它们上了车，条件是要它们保证不踩到它和母鸡的脚。 天黑了很久以后，它们来到了一家旅店前。 它们不愿意在黑夜里继续赶路，再加上鸭子的脚力又不行，跑起来已经是左摇右摆，它们便进了店里。 店主人起初提出了许多异议，说什么店已经住满了，而且他觉得它们不是什么高贵的客人。 可它们说了很多好话，说要把小母鸡在路上生的鸡蛋给他，还把每天能生一只蛋的鸭子留给他，他终于答应让它们在店里过夜。 第二天清早，天刚蒙蒙亮，大家都还在睡梦中，公鸡却叫醒了母鸡，取出那只鸡蛋，把它啄破，和母鸡一起把蛋吃进了肚子，再把蛋壳扔进火炉。 然后，它们来到还在沉睡的缝衣针旁，抓住它的脑袋，把它插进店老板椅子的坐垫中，又把大头针插在店老板的毛巾里。 做完这些后，公鸡和母鸡便飞快地逃走了。 鸭子因为喜欢睡在露天，所以晚上一直呆在院子里，没有进屋。 它听到公鸡和母鸡逃跑了，心里万分高兴。 它找到一条小溪，顺着它游了下去--这种旅行的方法当然要比拉车快多了。 几个小时之后，店老板才起来。 他洗了洗脸，准备用毛巾擦一擦，结果大头针从他的脸上划过，在他的脸上留下了一道直至耳根的长长的血印。 他走进厨房，想点燃烟斗，可当他走到火炉旁时，鸡蛋壳从火炉里蹦了出来，碰到了他的眼睛。 "今天早晨好像什么都跟我过不去。"他说，同时气呼呼地在他爷爷留给他的椅子上坐了下来。 可他立刻又跳了起来，而且叫着："哎哟！哎哟！"那缝衣针虽然没有扎着他的脸，却比大头针扎得更厉害。 他现在真的气坏了，不由得怀疑起昨天很晚才住进店来的那帮客人。 他去找它们，结果发现它们早已逃得无影无踪了。 他于是发誓说，他的店里今后决不再接待任何二流子，因为这帮家伙吃得多，不付一分钱，而且还忘恩负义地对你做恶作剧。