There was once a man who was a Jack-of-all-trades; he had served in the war, and had been brave and bold, but at the end of it he was sent about his business, with three farthings and his discharge. "I am not going to stand this," said he; "wait till I find the right man to help me, and the king shall give me all the treasures of his kingdom before he has done with me." Then, full of wrath, he went into the forest, and he saw one standing there by six trees which he had rooted up as if they had been stalks of corn. And he said to him, "Will you be my man, and come along with me?" - "All right," answered he; "I must just take this bit of wood home to my father and mother." And taking one of the trees, he bound it round the other five, and putting the faggot on his shoulder, he carried it off; then soon coming back, he went along with his leader, who said, "Two such as we can stand against the whole world."
And when they had gone on a little while, they came to a huntsman who was kneeling on one knee and taking careful aim with his rifle. "Huntsman," said the leader, "what are you aiming at?" - "Two miles from here," answered he, "there sits a fly on the bough of an oak-tree, I mean to put a bullet into its left eye." - "Oh, come along with me," said the leader; "three of us together can stand against the world." The huntsman was quite willing to go with him, and so they went on till they came to seven windmills, whose sails were going round briskly, and yet there was no wind blowing from any quarter, and not a leaf stirred. "Well," said the leader, "I cannot think what ails the windmills, turning without wind," and he went on with his followers about two miles farther, and then they came to a man sitting up in a tree, holding one nostril and blowing with the other. "Now then," said the leader, "what are you doing up there?" - "Two miles from here," answered he, "there are seven windmills; I am blowing, and they are going round." - "Oh, go with me," cried the leader, "four of us together can stand against the world."
So the blower got down and went with them, and after a time they came to a man standing on one leg, and the other had been taken off and was lying near him. "You seem to have got a handy way of resting yourself," said the leader to the man. "I am a runner," answered he, "and in order to keep myself from going too fast I have taken off a leg, for when I run with both, I go faster than a bird can fly." - "Oh, go with me," cried the leader, "five of us together may well stand against the world."
So he went with them all together, and it was not long before they met a man with a little hat on, and he wore it just over one ear. "Manners! manners!" said the leader; "with your hat like that, you look like a jack-fool." - "I dare not put it straight," answered the other; "if I did, there would be such a terrible frost that the very birds would be frozen and fall dead from the sky to the ground." - "Oh, come with me," said the leader; "we six together may well stand against the whole world."
So the six went on until they came to a town where the king had caused it to be made known that whoever would run a race with his daughter and win it might become her husband, but that whoever lost must lose his head into the bargain. And the leader came forward and said one of his men should run for him. "Then," said the king, "his life too must be put in pledge, and if he fails, his head and yours too must fall." When this was quite settled and agreed upon, the leader called the runner, and strapped his second leg on to him. "Now, look out," said he, "and take care that we win." It had been agreed that the one who should bring water first from a far distant brook should be accounted winner. Now the king's daughter and the runner each took a pitcher, and they started both at the same time; but in one moment, when the king's daughter had gone but a very little way, the runner was out of sight, for his running was as if the wind rushed by. In a short time he reached the brook, filled his pitcher full of water, and turned back again. About half-way home, however, he was overcome with weariness, and setting down his pitcher, he lay down on the ground to sleep. But in order to awaken soon again by not lying too soft he had taken a horse's skull which lay near and placed it under his head for a pillow. In the meanwhile the king's daughter, who really was a good runner, good enough to beat an ordinary man, had reached the brook, and filled her pitcher, and was hastening with it back again, when she saw the runner lying asleep. "The day is mine," said she with much joy, and she emptied his pitcher and hastened on. And now all had been lost but for the huntsman who was standing on the castle wall, and with his keen eyes saw all that happened. "We must not be outdone by the king's daughter," said he, and he loaded his rifle and took so good an aim that he shot the horse's skull from under the runner's head without doing him any harm. And the runner awoke and jumped up, and saw his pitcher standing empty and the king's daughter far on her way home. But, not losing courage, he ran swiftly to the brook, filled it again with water, and for all that, he got home ten minutes before the king's daughter. "Look you," said he; "this is the first time I have really stretched my legs; before it was not worth the name of running." The king was vexed, and his daughter yet more so, that she should be beaten by a discharged common soldier; and they took counsel together how they might rid themselves of him and of his companions at the same time. "I have a plan," said the king; "do not fear but that we shall be quit of them for ever." Then he went out to the men and bade them to feast and be merry and eat and drink; and he led them into a room, which had a floor of iron, and the doors were iron, the windows had iron frames and bolts; in the room was a table set out with costly food. "Now, go in there and make yourselves comfortable," said the king. And when they had gone in, he had the door locked and bolted. Then he called the cook, and told him to make a big fire underneath the room, so that the iron floor of it should be red hot. And the cook did so, and the six men began to feel the room growing very warm, by reason, as they thought at first, of the good dinner; but as the heat grew greater and greater, and they found the doors and windows fastened, they began to think it was an evil plan of the king's to suffocate them. "He shall not succeed, however," said the man with the little hat; "I will bring on a frost that shall make the fire feel ashamed of itself, and creep out of the way." So he set his hat straight on his head, and immediately there came such a frost that all the heat passed away and the food froze in the dishes. After an hour or two had passed, and the king thought they must have all perished in the heat, he caused the door to be opened, and went himself to see how they fared. And when the door flew back, there they were all six quite safe and sound, and they said they were quite ready to come out, so that they might warm themselves, for the great cold of that room had caused the food to freeze in the dishes. Full of wrath, the king went to the cook and scolded him, and asked why he had not done as he was ordered. "It is hot enough there: you may see for yourself," answered the cook. And the king looked and saw an immense fire burning underneath the room of iron, and he began to think that the six men were not to be got rid of in that way.
And he thought of a new plan by which it might be managed, so he sent for the leader and said to him, "If you will give up your right to my daughter, and take gold instead, you may have as much as you like." - "Certainly, my lord king," answered the man; "let me have as much gold as my servant can carry, and I give up all claim to your daughter." And the king agreed that he should come again in a fortnight to fetch the gold. The man then called together all the tailors in the kingdom, and set them to work to make a sack, and it took them a fortnight. And when it was ready, the strong man who had been found rooting up trees took it on his shoulder, and went to the king. "Who is this immense fellow carrying on his shoulder a bundle of stuff as big as a house?" cried the king, terrified to think how much gold he would carry off. And a ton of gold was dragged in by sixteen strong men, but he put it all into the sack with one hand, saying, "Why don't you bring some more? this hardly covers the bottom!" So the king bade them fetch by degrees the whole of his treasure, and even then the sack was not half full. "Bring more!" cried the man; "these few scraps go no way at all!" Then at last seven thousand waggons laden with gold collected through the whole kingdom were driven up; and he threw them in his sack, oxen and all. "I will not look too closely," said he, "but take what 1 can get, so long as the sack is full." And when all was put in there was still plenty of room. "I must make an end of this," he said; "if it is not full, it is so much the easier to tie up." And he hoisted it on his back, and went off with his comrades. When the king saw all the wealth of his realm carried off by a single man he was full of wrath, and he bade his cavalry mount, and follow after the six men, and take the sack away from the strong man. Two regiments were soon up to them, and called them to consider themselves prisoners, and to deliver up the sack, or be cut in pieces. "Prisoners, say you?" said the man who could blow, "suppose you first have a little dance together in the air," and holding one nostril, and blowing through the other, he sent the regiments flying head over heels, over the hills and far away. But a sergeant who had nine wounds and was a brave fellow, begged not to be put to so much shame. And the blower let him down easily, so that he came to no harm, and he bade him go to the king and tell him that whatever regiments he liked to send more should be blown away just the same. And the king, when he got the message, said, "Let the fellows be; they have some right on their side."
So the six comrades carried home their treasure, divided it among them, and lived contented till they died.
Давно, очень давно жил на свете такой человек, который разумел разные искусства. Служил он и в военной службе и выказал себя на войне мужественным воином; когда же война окончилась, он вышел в отставку и получил три геллера на дорогу. "Ну, - сказал он, - не очень-то мне это по нутру! Вот если я сумею подобрать настоящих молодцов, так королю, пожалуй, придется выдать мне на руки сокровища всей своей земли".
Пошел он в лес и видит там человека, который вырвал шесть деревьев с корнем, словно соломинки. Он и спросил его: "Хочешь ли ты поступить ко мне на службу и всюду за мною следовать?" - "Ладно, - отвечал тот, - но только я сначала снесу моей матушке вязаночку дров!" - взял одно из деревьев, замотал его вокруг остальных шести, взвалил всю вязанку на плечи и понес. Потом вернулся и пошел со своим новым господином, который сказал: "Мы вдвоем, конечно, весь свет обойдем!"
Прошли они немного и повстречались с охотником, который, стоя на коленях, приложился из ружья и прицеливался. Бывший вояка и спросил его: "Охотник, ты кого же подстрелить собираешься?" А тот отвечал: "Да вот в двух милях отсюда на ветке дуба сидит муха, так я хочу ей левый глаз прострелить". - "Ого! Ну, так ступай за мной, - сказал ему вояка, - мы втроем весь свет обойдем!"
Охотник согласился и пошел за ним следом, и они втроем пришли к семи ветряным мельницам, которые живо работали крыльями, хотя ветра никакого не было и ни один листок не шевелился на дереве. "Понять не могу, отчего вертятся мельницы - в воздухе никакого дуновения не заметно", - сказал вояка и пошел со своими слугами далее.
Когда же они прошли мили две, то увидели, что сидит на дереве человек и, прикрыв одну ноздрю, дует из другой. "Эй, ты, что ты там на дереве делаешь?" - спросил вояка. И тот отвечал: "А вот, в двух милях отсюда стоят рядом семь ветряных мельниц, я отсюда дую, они и вертятся". - "Ого! Ступай и ты со мной! - сказал вояка. - Ведь мы-то вчетвером весь свет обойдем!"
Слез парень с дерева и пошел за ним вслед, а немного спустя увидели они и еще молодца, который стоял на одной ноге, а другую отстегнул и около себя поставил. "Это ты ловко придумал для отдохновения!" - сказал ему вояка. "Да ведь я - скороход, - отвечал молодчик, - и вот для того, чтобы не слишком быстро бегать, я и отстегнул себе другую ногу, а то ведь когда я на двух ногах бегу, то за мной и птицы не угонятся". - "Ого! Ну, так ступай же и ты с нами! Ведь мы-то впятером весь свет обойдем".
Пошел и этот за ним следом, и несколько времени спустя повстречались они еще с одним молодцом, у которого шапчонка на голове еле-еле держалась, совсем на ухо свисла. Вот и сказал ему вояка: "Щеголевато, ухарски шапчонка у тебя надета, приятель! Ты бы уж ее совсем на ухо повесил, совсем бы дураком тогда смотрелся!" - "Не смею надеть иначе, - отвечал молодец. - Надень я ее прямо, такой по всей земле мороз наступит, что птицы станут на лету мерзнуть и на землю падать". - "О, ступай же и ты с нами, - сказал вояка, - ведь мы-то вшестером весь свет обойдем".
Вот и пришли шестеро в город, в котором королем было объявлено во всеобщее сведение, что тот, кто вызовется бегать взапуски с его дочерью и одержит над нею верх в этом состязании, получит в награду ее руку; если же она одержит над ним верх, то смельчак поплатится головою.
Вояка вызвался вступить в состязание с королевною, но добавил: "Я не сам побегу, а за себя слугу своего пошлю". - "Тогда и он тоже должен будет рисковать своей жизнью, - сказал король. - В случае неудачи и ты, и он - вы оба поплатитесь головами".
Когда они заключили и скрепили этот договор, вояка пристегнул бегуну другую ногу и сказал ему: "Смотри, беги проворнее и помоги нам одержать победу".
А было условлено, что победителем будут считать того, кто раньше принесет воды из отдаленного источника. И бегун, и королевна получили по кружке и одновременно пустились бежать; но королевна успела лишь отбежать немного, а бегун уже из глаз скрылся, словно вихрь промчался. В самое короткое время он достиг источника, зачерпнул полную кружку воды и побежал назад.
На самой средине обратного пути на бегуна вдруг напала усталость; он поставил около себя кружку, прилег на дороге и заснул. А под голову себе вместо подушки он положил конский череп, валявшийся тут же, подумав: "На жестком изголовье много не наспишь".
Между тем королевна, которая тоже бегала настолько хорошо, насколько может бегать обыкновенный человек, прибежала к источнику и поспешила оттуда обратно с полною кружкою воды; когда же она увидала, что бегун лежит и спит на дороге, она этому очень обрадовалась и сказала: "Мой противник теперь у меня в руках", - выплеснула воду из его кружки и помчалась дальше.
Победа осталась бы на ее стороне, но, на счастье вояки, зоркий охотник, стоявший на башне замка, увидел все, что произошло. "Ну, нет, - сказал он, - королевне нас победить не придется!" - зарядил ружье, да так ловко выстрелил, что выбил конский череп из-под головы бегуна, не причинив ему самому никакого вреда.
Проснулся бегун, вскочил на ноги, увидел, что кружка его опорожнена, а королевна уже далеко его опередила. Но он не оробел нисколько, опять сбегал с кружкою к ручью, опять почерпнул воды и все-таки на десять минут раньше королевны прибежал к замку. "Вот теперь, - сказал он, - я только что ноги расправил, а до этого мой бег и бегом называть не стоило".
Но король, а еще более его дочь, были очень оскорблены тем, что какой-то простой отставной солдат мог теперь заявить на нее свои права. Вот они и стали между собою совещаться, как бы им избавиться от него и всех его сотоварищей. "Я нашел к тому средство, - сказал наконец король королевне, - ты можешь не тревожиться! Ни один из них не уйдет домой живым!"
Затем король обратился к шестерым друзьям и сказал им: "Ну, вы теперь должны повеселиться, поесть и попить на радостях!" - и свел их в такую комнату замка, у которой и пол и двери были железные, а все окна снабжены толстыми железными решетками. В этой комнате накрыт был стол, заставленный дорогими кушаньями. "Пожалуйте сюда, - сказал король, - позабавьтесь в свое удовольствие".
И как только они туда вошли, он приказал все двери запереть и задвижками задвинуть. Затем позвал повара и велел ему развести под тою комнатою огонь и до тех пор его поддерживать, пока железный пол не раскалится докрасна.
Повар исполнил приказ короля, и шестерым, сидевшим за столом, стало вскоре в комнате тепленько, а затем уж и жарко, и они думали, что согрелись так от еды; когда же жар все возрастал и возрастал в комнате и они захотели из нее выйти, То увидели, что и окна, и двери заперты наглухо… Тут только они поняли, что у короля недоброе на уме и он просто-напросто задумал их удушить жаром.
"Ну, это ему не удастся, - сказал тот, что был в шапчонке, - я такого сюда мороза напущу, с которым огню не поладить". Поправил свою шапчонку на голове, и вдруг наступил такой холод, что жару сразу как не бывало, и даже все кушанья стали замерзать на блюдах.
По истечении двух часов король предположил, что все они уже погибли от жары, приказал отворить дверь в ту комнату, и сам задумал на них посмотреть. Но когда дверь отворилась, все шестеро подошли к нему живехоньки и здоровехоньки и сказали, что им было бы приятно из этой комнаты выйти погреться, потому что тут холод был смертный, даже кушанья, мол, к блюдам примерзали…
Тогда король в бешенстве направился вниз, к повару, распушил его и стал спрашивать, почему тот осмелился не исполнить его приказания. Повар ответил: "Помилуйте, извольте сами посмотреть, каков тут жар!" И король действительно убедился в том, что громадное пламя пылало под полом железной комнаты, и тут только понял, что он ничем не может повредить этим шестерым.
Стал он снова думать, как бы ему избавиться от таких докучных гостей. Позвал к себе вояку и спросил: "Не хочешь ли ты уступить мне твои права на мою дочь за золото? Если да, бери его, сколько душе угодно". - "Отчего же! Я готов! - отвечал вояка. - Дайте мне за это право столько золота, сколько мой слуга снести может, тогда я откажусь от руки вашей дочери". Король был этим очень обрадован, а вояка сказал: "Коли так, я вернусь через две недели и увезу золото с собою".
Затем он созвал всех портных со всего королевства и засадил их за работу: в течение двух недель они должны были сшить ему мешок для королевского золота. Когда же мешок был готов, то силач, тот самый, который с корнем мог вырывать деревья, должен был взять мешок на плечи и идти к королю за золотом.
Король увидал силача и изумился. "Что это за коренастый детина, - сказал он, - что тащит на плече этот громаднейший тюк полотна?" Король даже струхнул, подумав, сколько этот детина унесет золота!
Потом он приказал принести целую бочку золота, которую едва могли тащить на себе шестнадцать очень сильных людей, а наш силач ухватил ее одной ручищей, сунул ее преспокойно в мешок и спросил: "Зачем же вы сразу-то не притащите побольше, ведь эта бочка в моем мешке чуть донышко прикрыла".
Тогда король приказал мало-помалу перетаскать к мешку всю свою сокровищницу; силач всю ее принял, убрал в мешок и заполнил его все же только до половины. "Тащите сюда еще! - кричал силач. - Ведь этими пустяками мешка не наполнишь!"
Собрали еще со всего королевства семь тысяч повозок золота, и их все запихал силач в мешок вместе с упряжками волов. "Где мне тут разбираться, - говорил он, - возьму все, что под руку попадется, лишь бы мешок заполнить!"
Когда все это было в мешок вложено, а все еще оставалось в нем много места, силач сказал: "Пора заканчивать! Можно, пожалуй, завязать мешок даже и не совсем полный". Сказав это, он взвалил мешок себе на спину и пошел путем-дорогою со своими товарищами.
Когда король увидел, что один человек уносит на спине богатства всего королевства, то разгневался и приказал своей коннице сесть на коней, гнаться за этими шестью нахалами и отнять у силача его мешок.
Два полка конницы очень скоро нагнали уходивших и крикнули им: "Вы - наши пленники! Бросайте на землю мешок, не то всех вас изрубим!" - "Что это вы рассказываете? - спросил тот, что мельницы ворочал дыханьем. - Мы ваши пленники? Нет, уж скорее вам придется всем поплясать на воздухе!" И, придавив пальцем одну ноздрю, стал дуть в другую навстречу обоим полкам с такою силою, что расстроил их ряды и разметал их прахом во все стороны.
Один из фельдфебелей стал молить о пощаде, упомянул о своих девяти ранах и просил избавить его от незаслуженного позора. Тогда молодец приостановился на мгновенье, так что фельдфебель, вместе с другими взлетевший на воздух, мог благополучно опуститься на землю и услышал такой приказ от своего странного противника: "Ступай-ка и скажи королю, чтобы он еще больше посылал за нами конницы в погоню: и с ними будет то же, что с вами было".
Король, услышав такие угрозы, сказал: "Ну их! Пусть убираются… В них во всех есть что-то недоброе".
А наши шестеро молодцов вернулись домой со своими богатствами, поделили их между собою и жили припеваючи до самой смерти.