Der var engang en fattig mand og en fattig kone. De levede af at fange fisk og havde ikke andet end fra hånden og i munden. En dag da manden sad nede ved vandet og havde kastet sit net ud, fangede han en fisk, der var helt forgyldt. Da han forundret sad og så på den, gav den sig til at tale: "Hør fisker," sagde den, "kast mig ud igen, så skal jeg forvandle din hytte til et slot." - "Hvad skal jeg med et slot, når jeg ikke har noget at spise," sagde fiskeren. "Det skal jeg også nok sørge for," svarede fisken, "der er et skab inde i slottet, og når du lukker det op, er der fuldt op af den dejligste mad." - "Ja, så kan jeg jo gerne gøre dig den tjeneste," sagde fiskeren. "Der er bare en betingelse," sagde fisken, "du må ikke fortælle et menneske, hvorfra din lykke stammer. Hvis du siger et eneste ord, er det altsammen forbi."
Manden kastede nu den mærkelige fisk ned i vandet igen og gik hjem, og der hvor hans hytte før havde stået, stod der et prægtigt slot. Han gjorde store øjne, og da han gik derind, så han sin kone sidde i en smuk stue i kostbare klæder. Hun var meget glad og sagde: "Hvordan er dog det sket. Det kan jeg rigtignok godt lide." - "Ja, det kan jeg også," sagde manden, "men lad mig nu få noget at spise, jeg er vældig sulten." - "Jeg har ikke noget," svarede konen, "og jeg kan ikke finde noget i dette nye hus." - "Det har ingen nød," sagde manden, "luk engang det store skab derhenne op." Da hun gjorde det, så hun, at der stod kager, kød, frugt og vin som bare ventede på at blive taget. "Hvad kan man ønske mere," råbte konen glad, og de satte sig ned og spiste og drak. "Men hvor kommer dog al den rigdom fra?" spurgte konen, da de var mætte. "Du må ikke spørge mig derom," sagde han, "jeg tør ikke sige det til et menneske, så er hele herligheden forbi." - "Ja, ja," sagde hun, "når jeg ikke skal vide det, kan jeg også godt undvære det." Men det mente hun slet ikke. Hendes nysgerrighed lod hende hverken ro dag eller nat, og hun pinte og plagede sin mand så længe, til han fortalte hende, at det kom altsammen fra en mærkelig gylden fisk, som han havde fanget og givet fri igen. Men ligesom han havde sagt det, forsvandt hele det smukke slot med skabet, og de sad igen i den gamle fiskerhytte.
Manden måtte nu atter tage fat på at fiske, men han var så heldig igen at fange guldfisken. "Hvis du vil kaste mig ud," sagde fisken, "så vil jeg igen give dig slottet og skabet med den gode mad, men vær nu standhaftig og forråd under ingen omstændigheder, hvor du har det fra, ellers er det forbi igen." - "Det skal jeg nok vogte mig for," sagde fiskeren og kastede den ud. Alt stod nu i sin forrige herlighed, og konen var meget lykkelig. Men hendes nysgerrighed lod hende ikke have fred, og efter et par dages forløb begyndte hun at fritte ham ud om, hvordan det var gået til. Manden tav stille en tid lang, men til sidst blev han så ked af hendes plagerier, at han plumpede ud med hemmeligheden. I samme øjeblik forsvandt slottet og de sad i den gamle hytte. "Nu kan du have det så godt," sagde manden, "nu kan vi begynde at suge på labben." - "Jeg vil såmænd hellere være fri for den rigdom," sagde konen, "jeg har alligevel ikke fred, når jeg ikke ved, hvorfra den kommer."
Manden måtte nu ud at fiske, og nogen tid efter fik han igen fat på guldfisken. "Jeg skal nok hele tiden falde i dine hænder," sagde den, "tag mig nu med hjem og skær mig i seks stykker. Giv din kone to, din hest to og grav to ned i jorden, det vil bringe dig lykke." Manden tog fisken med hjem og gjorde, som den havde sagt. Af de to stykker, som var lagt i jorden, voksede to guldliljer, hesten fik to guldføl og fiskerens kone fødte to børn, der var helt gyldne.
Børnene voksede til og blev store og smukke, og liljerne og føllene voksede også. En dag sagde børnene: "Vi vil sætte os på guldhestene, far, og ride ud i den vide verden." - "Hvordan skal jeg holde det ud, når I er borte, og jeg ikke ved, hvordan det går Jer," sagde faderen bedrøvet. "Se på de to guldliljer," svarede de, "hvis de er friske, er vi raske, visner de, er vi syge, og falder de om, er vi døde." De red af sted og kom til en kro, der var helt fuld af mennesker. Da de så guldbørnene gav de sig til at le og gøre nar af dem, og da den ene hørte det, skammede han sig og ville ikke længere, men red hjem til sin far. Den anden drog videre og kom til en stor skov. Folk advarede ham mod at ride derind. "Den er fuld af røvere," sagde de, "de vil gøre jer fortræd, og når de ser, at I og eders hest er gyldne, vil de vel måske slå eder ihjel." Men han lod sig ikke afskrække."Jeg må og skal igennem," sagde han, kastede bjørneskind over sig og hesten, så man ikke kunne se noget af guldet, og red trøstig ind i skoven. Lidt efter hørte han, at det raslede i krattet, og at der var nogen, som talte sammen. "Der kommer en," var der en, som råbte, men så blev der svaret: "Lad ham kun løbe, det er en landstryger. Han er så fattig som en kirkerotte, hvad skal vi stille op med ham." Guldbarnet slap da lykkelig og vel gennem skoven, uden at der skete ham noget ondt.
En dag kom han til en landsby, hvor han så en pige, som var så smuk, at han tænkte, hun måtte være det skønneste i verden. Han blev så forelsket i hende, at han gik hen til hende og sagde: "Jeg elsker dig af hele mit hjerte, vil du være min kone?" Hun holdt også af ham og svarede: "Ja, jeg vil være din kone, og jeg skal blive dig tro, så længe jeg lever." De holdt nu bryllup, og netop som de var allergladest, kom brudens far hjem og blev meget forundret over, at hans datter havde holdt bryllup. "Hvor er brudgommen?" spurgte han, og hun viste ham nu guldbarnet, som havde sit bjørneskind på "Aldrig skal sådan en landstryger få min datter," råbte han rasende og ville myrde ham. Bruden tiggede og bad om skånsel og sagde: "Han er nu en gang min mand og jeg holder af ham." Faderen lod sig da til sidst formilde, men han tænkte stadig over sagen, og næste morgen stod han tidligt op og ville se, om hans datters mand virkelig var sådan en almindelig pjaltet tigger. Men da han kom hen til sengen så han, at der lå en smuk, gylden mand i sengen, og bjørneskindet lå på jorden. "Hvor det er godt, at vreden ikke løb af med mig," tænkte han, "det havde jo været en stor misgerning."
Guldbarnet lå imidlertid og drømte, at han drog på jagt efter en prægtig hjort, og da han vågnede næste morgen, sagde han til sin brud: "Jeg drager på jagt." Hun blev bange og bad ham blive hjemme. "Der kan så let ske en ulykke," sagde hun, men han svarede: "Jeg må og skal af sted." Han drog så ud i skoven, og lidt efter kom der en smuk hjort, ganske som i hans drøm. Han sigtede og ville skyde, men hjorten sprang af sted. Han jagede efter den, over grøfter og gennem krattet hele dagen, uden at blive træt, og om aftenen forsvandt hjorten. Og da han så sig om, opdagede han, at han stod udenfor et lille hus, og der boede en heks. Han bankede på, og en gammel kone kom ud og spurgte: "Hvad vil I så sent herude i den store skov." - "Har I ikke set en hjort?" spurgte han. "Den hjort kender jeg nok," svarede hun, og en lille hund, der var kommet med hende ud, gav sig til at gø heftigt af ham. "Vil du tie stille, dit ondskabsfulde kryb," sagde han, "ellers skyder jeg dig." - "Vil du skyde min hund," råbte heksen rasende og forvandlede ham til en sten. Bruden sad hjemme og ventede og ventede, og da han ikke kom, tænkte hun: "Der er sikkert sket en ulykke. Derfor var jeg så bange og tung om hjertet."
Den anden bror stod imidlertid hjemme og så på guldliljerne, og pludselig faldt den ene om. "Der må være sket en stor ulykke," sagde han, "jeg må af sted og se, om jeg kan frelse ham." - "Bliv her," bad faderen, "hvad skal jeg gøre, hvis jeg også mister dig." Men han ville af sted, satte sig op på guldhesten og kom også til den skov, hvor hans bror lå forvandlet til en sten. Den gamle heks kom ud af huset, kaldte på ham og ville også have fat på ham, men han blev hvor han var. "Hvis du ikke gør min bror levende igen, skyder jeg dig," råbte han. Hvor nødig hun end ville, måtte hun lystre, og i samme øjeblik, hun berørte stenen, blev den til menneske igen. De to brødre omfavnede og kyssede glade hinanden og red sammen ud af skoven, den ene til sin brud, den anden til sin far. "Jeg vidste nok, at du havde frelst din bror," sagde faderen, "den gyldne lilje rejste sig og blomstrer nu igen." De levede nu lykkeligt og godt til deres død.
У одного бедняка и его жены не было за душой ничего, кроме маленькой хижины, а питались они от рыбной ловли: что добудут, то и съедят.
Случилось, однако же, что однажды, когда муж сидел у воды и сеть свою закидывал, он выловил рыбу, совсем золотую.
И в то время как он в изумлении ту рыбу рассматривал, стала рыба говорить и сказала: "Слушай-ка, рыбак, если ты меня опять пустишь в воду, то я твою крошечную хижину обращу в богатейший замок".
Рыбак отвечал ей: "А что мне в твоем замке, когда у меня есть нечего". - "И о том я позабочусь, - продолжала рыба, - в замке будет такой шкаф, как его отворишь, так и увидишь: там блюда поставлены с лучшими кушаньями, и ешь, сколько хочешь". - "Ну, коли так, - сказал рыбак, - так я могу тебе сделать в твое удовольствие". - "Только помни, - сказала рыба, - один уговор: никому на свете, кто бы он ни был, не сказывай, откуда взялось такое счастье. Скажешь хоть единое слово - тогда все пропало".
Бросил рыбак диковинную рыбу в воду и пошел домой… И что же?
На том месте, на котором была его бедная хижина, теперь стоял большой замок.
Поглазел он на этот замок, вошел в него и увидал, что жена его, разодетая в красивое платье, сидит в богатой горнице.
Лицо у нее было очень довольное, и она сказала: "Муженек! Откуда все это взялось? Все это мне очень нравится". - "Так-то так, - сказал муж, - и мне тоже нравится, но и голод меня тоже порядком мучит, и ты давай-ка мне что-нибудь поесть". - "Да нет у меня ничего, - отвечала жена, - притом же в новом доме я и разыскать ничего не могу". - "И искать нечего, - сказал муж, - вон стоит большой шкаф, вот ты его и отопри".
Чуть только она отперла шкаф, видит: стоят там и красуются и мясо, и овощи, и пирожное, и вина.
Тут жена не выдержала, вскрикнула от радости: "Вот уж точно все, чего душа пожелает!" - и они тотчас сели за стол и принялись оба в свое удовольствие пить и есть.
Когда же насытились, жена спросила: "Однако, муженек, откуда все это богатство?" - "Не спрашивай меня об этом, - отвечал ей муж, - сказать этого я не смею, и если кому-нибудь открою, то наше счастье сразу пропадет". - "Ладно, - сказала жена, - коли я не должна этого знать, так и знать не желаю".
Но сказала она это не от души, и ни днем, ни ночью не давала ему покоя и мучила, и раздражала его своими вопросами до тех пор, пока он не потерял терпенья и не высказал ей, что все к ним пришло от диковинной золотой рыбы, пойманной им и за этот выкуп отпущенной на волю.
И как только он это высказал, исчез прекрасный замок со своим шкафом и очутились и муж, и жена опять в своей старой рыбачьей хижине.
Муж опять должен был приняться за свое ремесло и рыбачить. На его счастье золотая рыба опять попалась ему в сети. "Слышь-ка, - сказала ему рыба, - если ты меня еще раз отпустишь, то я тебе верну тот же замок с тем же шкафом, полным всякой снеди; но берегись - ни за что никому не выдавай своей тайны, не то опять все потеряешь". - "Да уж поостерегусь", - отвечал рыбак и опять пустил рыбу в воду.
А дома опять все было так же богато и прекрасно, и жена была в великой радости от наступившего счастья.
Но любопытство по-прежнему не давало ей покоя, и денька два спустя она опять начала расспрашивать, откуда все взялось и как он этого добился.
Муж молчал и держался некоторое время, но потом она так его доняла, что он наконец взбесился и выдал ей тайну.
В тот же миг исчез замок, и они снова очутились в старой хижине. "Вот на же тебе! - сказал ей муж. - Теперь мы опять можем зубы на полку сложить". - "Ах, - сказала жена, - я уж лучше откажусь от богатства, коли мне не дозволено будет узнать, откуда оно взялось… Этак я и не успокоюсь".
Муж опять пошел рыбачить, и несколько времени спустя опять вытащил ту же золотую рыбу и в третий раз. "Слышь-ка, - сказала ему рыба, - вижу я, что мне суждено постоянно Попадаться в твои руки; возьми же ты меня к себе домой и разрежь меня на шесть частей; две дай съесть твоей жене, две - твоей лошади, а две схорони в землю, тогда увидишь, какое тебе из этого произойдет благополучие".
Муж, понятно, захватил с собою рыбу домой и выполнил все точно так, как она приказала.
Вот и случилось, что из двух частей рыбы, зарытых в землю, выросли две золотые лилии; лошадь, съев две другие части, принесла ему пару золотых жеребят, а жена рыбака родила двоих детей-близнецов, тоже золотых.
Стали дети подрастать, становиться большими и хорошеть; с ними вместе росли и лилии, и жеребята.
И сказали дети отцу: "Батюшка, мы хотим сесть на наших золотых коней и поехать странствовать по белу свету". - "Не знаю, как я это перенесу, когда вы от меня уедете и вестей от вас не будет", - отвечал им отец.
Дети сказали: "Эти две золотые лилии останутся здесь, и по ним вы всегда будете знать, каково нам живется на белом свете - будут они свежи, значит, и мы живы; если они поблекнут, значит, мы нездоровы, а если опадут, то значит, что уж нас нет в живых".
Они поехали странствовать и прибыли в гостиницу; в той гостинице было много всякого люда в сборе, и когда все они увидели золотых близнецов, то стали смеяться и издеваться над ними.
Один из близнецов, услышав эти насмешки, застыдился, повернул коня и вернулся к отцу, отказавшись от намеренья странствовать по свету, другой же поехал далее и достиг большого леса.
И когда уж он собирался в тот лес въезжать, люди стали поговаривать: "Не следовало бы вам через тот лес проезжать, потому что он полнехонек разбойников, от которых вам несдобровать, и даже может случиться, когда они заметят, что и вы сами золотой, и конь у вас золотой же, что они вас убьют!"
Но он не дал устрашить себя и сказал: "Я должен и обязан через этот лес проехать".
При этом взял он несколько медвежьих шкур и прикрыл ими себя и своего коня так, что золота было совсем не видать; затем смело пустился в лес.
Проехав немного, заслышал он шорох в кустарниках и различил голоса, которые между собой переговаривались.
С одной стороны слышалось: "Вот он едет!" - ас другой: "Ну его! Это какой-то оборванец, и гол, и беден, как церковная крыса, - стоит ли его трогать?" Так и проехал молодец через весь лес вполне благополучно.
Однажды приехал он в деревню и увидал там девушку, такую красавицу, что она показалась ему лучше всех на свете.
Возгоревшись такою сильною любовью, он пошел прямехонько к ней и сказал: "Я полюбил тебя от всего сердца - хочешь ли ты быть моею женою?"
Он и девушке понравился настолько, что та, немало не сомневаясь, согласилась и сказала: "Да, я согласна быть твоею женою и буду верна тебе до гроба".
Вот и назначили они день свадьбы, и в самое то время, когда пир был в разгаре, прибыл отец невесты, и когда увидел, что дочь его празднует свадьбу, то очень удивился и сказал: "А где же жених?"
Она показала ему на жениха, который все еще был окутан своими медвежьими шкурами. "Никогда не допущу, чтобы простой охотник женился на моей дочери!" - сказал отец и собирался его убить.
Но невеста стала просить отца и сказала: "Он мне муж, и я его сердечно люблю", - и так укротила гнев отца.
Однако же он еще не мог успокоиться, так что и на следующее утро, ранешенько поднявшись, он захотел видеть мужа своей дочери и своими глазами убедиться в том, что он простой бедняк и проходимец.
Заглянув в спальню дочери, он увидел на постели красивого молодого человека, с ног до головы золотого, и все его медвежьи шкуры на полу около кровати.
Тогда он потихоньку удалился и подумал: "Как это хорошо, что я все же сумел совладать со своим гневом - иначе я бы совершил большое преступление".
А молодцу тем временем снилось, что он выезжает на охоту и охотится за превосходным оленем, и когда он поутру проснулся, то сказал своей новобрачной: "Я хочу ехать на охоту".
Та за него побоялась и просила его не ездить, и говорила: "С тобой легко может приключиться какое-нибудь несчастие". Но он отвечал ей: "Я должен и обязан ехать".
Он поднялся с постели и выехал в лес, и вскоре перед ним явился чудный олень: ни дать, ни взять, как во сне ему снилось.
Он в него прицелился и уже собирался стрелять, но олень пустился бежать.
Он погнался за ним через пень и колоду и гнался целый день, не чувствуя утомления; а вечером олень скрылся у него из глаз. И когда молодец огляделся кругом, то увидел перед собой маленькую избушку, а в избушке - ведьму.
Он постучался у двери, и вышла к нему старушоночка с вопросом: "Чего ты тут бродишь так поздно в дремучем лесу?" Он спросил ее: "А не видала ли ты оленя?" - "Да, видела, - отвечала ведьма, - я того оленя знаю".
В это время выбежала из избушки собачонка и стала громко лаять на молодца. "Замолчишь ли ты, злая жаба? - крикнул он на нее. - Замолчи, не то пристрелю тебя!" - "Как, мою собачку - пристрелишь?" - гневно крикнула ведьма и обернула молодца в камень придорожный.
И тщетно ждала новобрачная его возвращения, и думала: "Верно, случилось с ним то, чего я так опасалась и что так тяготило мое сердце предчувствиями".
А между тем брат молодца, оставшийся дома, глянул как-то на золотые лилии и увидел, что одна из них вдруг опала. "Боже мой! - сказал он. - С братом случилось большое несчастье - я должен сейчас же ехать на поиски его, и может быть, мне еще удастся его спасти!" - "Останься дома, - сказал отец, - ведь если я еще и тебя потеряю. Что я тогда стану делать?" Но тот стоял на своем: "Я должен и обязан ехать".
Сел он на своего золотого коня и поехал, и прибыл в тот лес, в котором его брат камнем лежал.
Старая ведьма вышла к нему из избушки, окликнула его и тоже хотела околдовать, но он знал, что нужно делать, не приблизился к ней, а крикнул ей издали: "Я пристрелю тебя сейчас же, если ты не оживишь моего брата!"
Ведьма очень неохотно ткнула пальцем в камень, и камень тотчас обернулся прежним добрым молодцем.
Оба брата, снова свидевшись, обрадовались друг другу, целовались и миловались, и поехали из леса вместе - один домой, к отцу, другой - к своей новобрачной.
И сказал отец молодцу: "Я и до твоего приезда уже знал о том, что ты спас своего брата, потому что золотая лилия опять поднялась и расцвела".
И так они стали жить и поживать в довольстве и в добре до самой своей смерти.