Некогда был на свете такой волшебник, который принимал на себя образ бедняка-нищего, ходил от дома к дому и просил милостыню, а при этом похищал красивых девушек. Никто не знал, куда они исчезали, потому что никто их потом уж не видывал.
Однажды явился он перед домом человека, у которого были три дочки-красавицы; на вид он казался жалким нищим, и за спиной у него был привязан большой короб, словно бы он собирал подаяние. Он молил о том, чтобы ему вынесли чего-нибудь поесть, и когда старшая дочка к нему вышла и собиралась подать ему кусок хлеба, он только прикоснулся к ней - и она уже очутилась в его коробе.
Затем он поспешно удалился и зашагал со своею ношею к дремучему лесу, где у него построен был дом в самой чаще.
В доме этом все было очень роскошно; и волшебник дал красавице у себя все, чего она только пожелала, и сказал: "Сокровище мое, тебе у меня полюбится: у тебя здесь под рукой все, чего твоей душеньке угодно".
А затем, по прошествии двух дней, он ей заявил: "Мне надо на время уехать и тебя здесь оставить одну; вот тебе ключи от всего дома; и всюду ты можешь ходить и все осматривать, не заглядывай только в одну комнату, которая отпирается вот этим маленьким, ключиком. Я это тебе запрещаю под страхом смерти".
При этом он дал ей еще яйцо и сказал: "Это яйцо сохрани мне и лучше уж постоянно носи его при себе, потому что если оно потеряется, это приведет к большому несчастью".
Она взяла и ключи, и яйцо, и обещала все соблюсти как следует. Когда волшебник уехал, красавица пошла по всему дому и обошла его снизу доверху и все в нем осмотрела. Все покои в нем блистали серебром и золотом, и ей показалось, что она никогда еще не видела нигде такого великолепия.
Наконец пришла она и к запретной двери, хотела пройти мимо нее, но любопытство не давало ей покоя. Осмотрела она ключик, видит - он ничем от других ключей не отличается, сунула его в скважинку и чуть только повернула - дверь распахнулась настежь. И что же она увидела, войдя в тот запретный покой? Посреди него стоял огромный таз, полный крови, и в нем лежали тела людей, разрубленных на части, а рядом с тазом поставлена деревянная колода и около нее положен блестящий топор.
Увидев все это, она так перепугалась, что и яйцо из руки в этот таз обронила. Она его опять из таза вытащила и кровь с него стала стирать, но тщетно старалась: кровь на нем через минуту выступала вновь. И как она ни терла, как ни скоблила - уничтожить кровавые пятна на яйце она не могла.
Вскоре вернулся и волшебник из своей поездки и прежде всего хватился ключа от запретной двери и яйца.
Она подала ему то и другое, но руки ее при этом дрожали, и он по кровавым пятнам тотчас угадал, что она побывала в запретном покое. "Так как ты против моей воли побывала в этом покое, - сказал он, - то теперь против твоей воли должна направиться туда же! Простись с жизнью!"
Он сбил ее с ног, за волосы потащил в страшный покой, отсек ей голову топором, а все тело ее изрубил на куски, так что кровь ее стала стекать в таз. Потом и все куски ее тела побросал в тот же таз.
"Ну, теперь пойду добывать вторую дочь-красавицу", - сказал волшебник и опять в образе нищего пошел к тому же дому и стал просить милостыни.
И вторая дочка вынесла ему кусок хлеба, и вторую он похитил, одним прикосновением заставив ее очутиться в его коробе. И с нею случилось все точно так же, как и со старшей сестрой; и она тоже, поддавшись любопытству, отворила кровавый запретный покой, заглянула в него и должна была по возвращении волшебника домой поплатиться жизнью за свое любопытство.
Затем он отправился и за третьей дочкой, которая была и поумнее и похитрее сестер. Когда волшебник отдал ей ключи и яйцо, а сам уехал, она сначала тщательно припрятала яйцо, затем осмотрела дом и наконец зашла в запретный покой.
Ах, что она там увидела! Обе ее милые сестрицы лежали в тазу убитые и разрубленные на части. Но она, не смущаясь, собрала все разрозненные части их тел и сложила их как следует: и головы, и руки, и ноги, и туловища - все на свое место. И когда все сложила, члены начали двигаться и срослись по-прежнему, и обе девушки открыли глаза и снова ожили. Очень все они обрадовались этому - целовались и миловались.
Когда волшебник вернулся, то потребовал тотчас ключи и яйцо, и когда увидел, что на яйце нет никаких следов крови, то сказал: "Ты выдержала испытание, тебя и возьму я за себя замуж".
С этой минуты уж он терял над нею всякую власть и должен был выполнять все ее требования. "Ладно, - сказала она, - но прежде ты снесешь моим родителям полнешенек короб золота, и снесешь его сам на спине, а я тем временем тут все подготовлю к свадьбе".
Затем побежала к своим сестрам, которых припрятала в маленькой каморочке, и сказала им: "Настало время вас спасти: этот злодей должен будет вас отнести домой; но как только вы к дому прибудете, тотчас высылайте мне помощь".
Она их обеих посадила в короб и засыпала их сверху золотом так, что их и видно не было; потом призвала волшебника и сказала: "Ну, теперь неси короб; но смотри, в пути не останавливаться и не отдыхать - я буду за тобой из моего окошечка следить".
Волшебник взвалил короб на спину и потащился с ним по дороге; но короб был так тяжел, что у него пот градом катился со лба. Вот он и присел было, и хотел немного отдохнуть, но тотчас же одна из красавиц в коробе закричала ему: "Я смотрю в свое окошечко и вижу, что ты отдыхаешь - ступай сейчас же далее!" Он подумал, что это его невеста ему кричит, и поплелся далее.
И опять задумал было сесть, и опять услышал: "Смотрю в свое окошечко и вижу, что ты отдыхаешь - сейчас же ступай далее!"
И чуть только он останавливался, раздавались те же возгласы, и он должен был опять брести далее, пока наконец, кряхтя и окончательно выбившись из сил, не донес короб с золотом и с двумя дочками до их родительского дома.
А между тем у него в доме его невеста готовила свадебное пиршество и позвала на это пиршество друзей своего будущего мужа-волшебника.
И вот взяла она череп с оскаленными зубами, украсила его головным убором, надела на него цветочный венок, снесла его на чердак и выставила в слуховое оконце. Справив это, она сама залезла в бочку меду, потом вспорола перину и выкаталась в перьях так, что ее можно было принять за какую-то диковинную птицу; но никто бы ни за что не мог ее узнать.
В таком виде вышла она из дома и на пути повстречала многих из числа свадебных гостей, которые ее спрашивали:
- Предиковинная птица - откуда взялася?
- Из диковинного дома сюда доплелася.
- А невеста молодая - где она девалась?
- В доме мыла, убирала, сама наряжалась:
Вон в оконце сверху смотрит в венке и в уборе.
- Из диковинного дома сюда доплелася.
- А невеста молодая - где она девалась?
- В доме мыла, убирала, сама наряжалась:
Вон в оконце сверху смотрит в венке и в уборе.
Наконец повстречался ей на пути и жених, который еле-еле тащился обратно к своему дому. И он спросил у ней так же, как все прочие:
- Предиковинная птица - откуда взялася?
- Из диковинного дома сюда доплелася.
- А невеста где ж моя - где она девалась?
- В доме мыла, убирала, сама наряжалась:
Вон в оконце сверху смотрит в венке и в уборе.
- Из диковинного дома сюда доплелася.
- А невеста где ж моя - где она девалась?
- В доме мыла, убирала, сама наряжалась:
Вон в оконце сверху смотрит в венке и в уборе.
Жених-волшебник глянул вверх и увидел принаряженный череп; он подумал, что это и есть его невеста, и стал ей кивать головою и приветливо ей кланяться.
Но едва он со своими гостями вступил в дом, туда же прибыли и братья, и родственники невесты, посланные ей на помощь. Они накрепко заперли все двери в доме, чтобы никто из него не мог выйти, и затем подпалили его, так что и сам волшебник, и вся его братия должны были в том доме сгореть - и сгорели дотла.
There was once a wizard who used to take the form of a poor man, and went to houses and begged, and caught pretty girls. No one knew whither he carried them, for they were never seen more. One day he appeared before the door of a man who had three pretty daughters; he looked like a poor weak beggar, and carried a basket on his back, as if he meant to collect charitable gifts in it. He begged for a little food, and when the eldest daughter came out and was just reaching him a piece of bread, he did but touch her, and she was forced to jump into his basket. Thereupon he hurried away with long strides, and carried her away into a dark forest to his house, which stood in the midst of it. Everything in the house was magnificent; he gave her whatsoever she could possibly desire, and said: "My darling, thou wilt certainly be happy with me, for thou hast everything thy heart can wish for." This lasted a few days, and then he said: "I must journey forth, and leave thee alone for a short time; there are the keys of the house; thou mayst go everywhere and look at everything except into one room, which this little key here opens, and there I forbid thee to go on pain of death." He likewise gave her an egg and said: "Preserve the egg carefully for me, and carry it continually about with thee, for a great misfortune would arise from the loss of it." She took the keys and the egg, and promised to obey him in everything. When he was gone, she went all round the house from the bottom to the top, and examined everything. The rooms shone with silver and gold, and she thought she had never seen such great splendour. At length she came to the forbidden door; she wished to pass it by, but curiosity let her have no rest. She examined the key, it looked just like any other; she put it in the keyhole and turned it a little, and the door sprang open. But what did she see when she went in? A great bloody basin stood in the middle of the room, and therein lay human beings, dead and hewn to pieces, and hard by was a block of wood, and a gleaming axe lay upon it. She was so terribly alarmed that the egg which she held in her hand fell into the basin. She got it out and washed the blood off, but in vain, it appeared again in a moment. She washed and scrubbed, but she could not get it out.
It was not long before the man came back from his journey, and the first things which he asked for were the key and the egg. She gave them to him, but she trembled as she did so, and he saw at once by the red spots that she had been in the bloody chamber. "Since thou hast gone into the room against my will," said he, "thou shalt go back into it against thine own. Thy life is ended." He threw her down, dragged her thither by her hair, cut her head off on the block, and hewed her in pieces so that her blood ran on the ground. Then he threw her into the basin with the rest.
"Now I will fetch myself the second," said the wizard, and again he went to the house in the shape of a poor man, and begged. Then the second daughter brought him a piece of bread; he caught her like the first, by simply touching her, and carried her away. She did not fare better than her sister. She allowed herself to be led away by her curiosity, opened the door of the bloody chamber, looked in, and had to atone for it with her life on the wizard's return. Then he went and brought the third sister, but she was clever and crafty. When he had given her the keys and the egg, and had left her, she first put the egg away with great care, and then she examined the house, and at last went into the forbidden room. Alas, what did she behold! Both her sisters lay there in the basin, cruelly murdered, and cut in pieces. But she began to gather their limbs together and put them in order, head, body, arms and legs. And when nothing further was wanting the limbs began to move and unite themselves together, and both the maidens opened their eyes and were once more alive. Then they rejoiced and kissed and caressed each other. On his arrival, the man at once demanded the keys and the egg, and as he could perceive no trace of any blood on it, he said: "Thou hast stood the test, thou shalt be my bride." He now had no longer any power over her, and was forced to do whatsoever she desired. "Oh, very well," said she, "thou shalt first take a basketful of gold to my father and mother, and carry it thyself on thy back; in the meantime I will prepare for the wedding." Then she ran to her sisters, whom she had hidden in a little chamber, and said: "The moment has come when I can save you. The wretch shall himself carry you home again, but as soon as you are at home send help to me." She put both of them in a basket and covered them quite over with gold, so that nothing of them was to be seen, then she called in the wizard and said to him: "Now carry the basket away, but I shall look through my little window and watch to see if thou stoppest on the way to stand or to rest."
The wizard raised the basket on his back and went away with it, but it weighed him down so heavily that the perspiration streamed from his face. Then he sat down and wanted to rest awhile, but immediately one of the girls in the basket cried: "I am looking through my little window, and I see that thou art resting. Wilt thou go on at once?" He thought it was his bride who was calling that to him; and got up on his legs again. Once more he was going to sit down, but instantly she cried: "I am looking through my little window, and I see that thou art resting. Wilt thou go on directly?" And whenever he stood still, she cried this, and then he was forced to go onwards, until at last, groaning and out of breath, he took the basket with the gold and the two maidens into their parents' house.
At home, however, the bride prepared the marriage-feast, and sent invitations to the friends of the wizard. Then she took a skull with grinning teeth, put some ornaments on it and a wreath of flowers, carried it upstairs to the garret-window, and let it look out from thence. When all was ready, she got into a barrel of honey, and then cut the feather-bed open and rolled herself in it, until she looked like a wondrous bird, and no one could recognize her. Then she went out of the house, and on her way she met some of the wedding-guests, who asked:
"O, Fitcher's bird, how com'st thou here?"
"I come from Fitcher's house quite near."
"And what may the young bride be doing?"
"From cellar to garret she's swept all clean,
And now from the window she's peeping, I ween."
"I come from Fitcher's house quite near."
"And what may the young bride be doing?"
"From cellar to garret she's swept all clean,
And now from the window she's peeping, I ween."
At last she met the bridegroom, who was coming slowly back. He, like the others, asked:
"O, Fitcher's bird, how com'st thou here?"
"I come from Fitcher's house quite near."
"And what may the young bride be doing?
"From cellar to garret she's swept all clean,
And now from the window she's peeping, I ween."
"I come from Fitcher's house quite near."
"And what may the young bride be doing?
"From cellar to garret she's swept all clean,
And now from the window she's peeping, I ween."
The bridegroom looked up, saw the decked-out skull, thought it was his bride, and nodded to her, greeting her kindly. But when he and his guests had all gone into the house, the brothers and kinsmen of the bride, who had been sent to rescue her, arrived. They locked all the doors of the house, that no one might escape, set fire to it, and the wizard and all his crew had to burn.