Пускай никто не говорит, что бедный портной, мол, не в силах достигнуть многого и добиться высоких почестей, для этого только надо попасть на правильную колею, вот в этом-то самое главное дело, чтоб повезло человеку. Такой вот хороший, добрый да расторопный портняжка шел однажды, странствуя, своим путем-дорогой и зашел в дремучий лес, а так как он дороги не знал, то и заблудился. А наступила ночь, и не оставалось ему ничего другого как искать себе пристанища среди такого жуткого одиночества. Хотя и нашел он себе, правду сказать, на мягком мху неплохую постель, но страх перед дикими зверями не давал ему покоя, и пришлось ему, наконец, решиться заночевать на дереве. Нашел он высокий дуб, взобрался на самую его макушку и возблагодарил господа бога за то, что захватил с собой утюг, а не то, чего доброго, сдунул бы портняжку ветер, гулявший над вершинами деревьев.
После нескольких часов, проведенных им в темноте не без дрожи и страха, он заметил в небольшом отдаленье мерцание огонька. Подумав, что это, должно быть, человеческое жилье, где ему было бы поудобней, чем на ветках дерева, он осторожно спустился вниз и пошел навстречу огоньку. Огонек привел его к маленькой избушке, она была сплетена из камыша и волчьей травы. Он смело постучался, двери открылись, и при отблеске пробившегося света он увидел старого, седого как лунь человечка, и была на нем одежда сшита из пестрых лоскутьев.
- Кто вы такой и чего вам тут надо? - спросил его старичок картавя.
- Я бедный портной, - ответил тот, - меня застала ночь в этих дебрях, и я вас убедительно прошу приютить меня у себя в хижине.
- Ступай своей дорогой,- ответил ворчливо старик, - с бродягами мне нечего возиться. Поищи себе пристанища где-нибудь в другом месте.
С этими словами он собрался было юркнуть назад к себе в дом, но портной крепко ухватил его за полу сюртучка и начал так жалостно упрашивать, что старик, который вовсе не был таким злым, каким он себя показывал, наконец смягчился, пустил его к себе в хижину и дал ему поесть, а потом указал в углу довольно удобное ложе для ночлега.
Усталого портного не надо было убаюкивать, он сладко проспал до утра и не подумал бы, что пора уже вставать, если бы не испугал его сильный шум. Через тонкие стенки домика послышался громкий крик и рычанье. Портным овладело неожиданное мужество, он вскочил, оделся и быстро выскочил во двор. Тут он заметил вблизи хижины огромного черного быка и красивого оленя, они яростно дрались между собой. Они нападали один на одного с таким ожесточением, что от топота их ног дрожала земля, а от крика звенел воздух. Долгое время невозможно было предвидеть, кто из них выйдет победителем, но вот олень всадил, наконец, своему противнику в живот рога, и черный бык со страшным ревом упал на землю и после нескольких ударов оленя лежал уже мертвый.
Портной, глядевший в изумленье на это единоборство, стоял недвижно; в это время олень подскочил к нему, и не успел портной отбежать, как тот со всего разбега поднял его на свои огромные рога. Не успел портной и опомниться, как олень бежал уже вскачь через горы и долы, леса и луга. Портной крепко уцепился обеими руками за рога и отдал себя на волю судьбы. И ему только казалось, будто летит он куда-то. Наконец у обрыва скалы олень остановился и осторожно опустил портного на землю. Портной был ни жив ни мертв, и понадобилось немало времени, пока он снова пришел в себя. Когда он чуть отдохнул, олень, стоявший около него, ударил рогами в дверь, находившуюся в скале, с такой силой, что та вмиг распахнулась. Оттуда выбились языки пламени, поднялись потом густые пары, и исчез в тех парах олень на его глазах. Портной не знал, что ему теперь делать, куда ему теперь идти, чтобы выбраться из этой пустыни к людям. Он стоял в нерешительности, и вдруг из скалы послышался голос, который молвил ему: "Входи без страха сюда, с тобой никакой беды не случится". Правда, портной сперва не решался, но, подталкиваемый какой-то таинственной силой, он послушался голоса и вошел через железную дверь в большой, просторный зал. Его потолки, стены и пол были сделаны из блестящих, полированных квадратных плит; и на каждой из них были начертаны непонятные ему знаки. Портной начал в изумленье все разглядывать, и только он было собрался уже уходить, как услышал опять голос, который сказал ему: "Ты ступи на тот камень, что находится посреди зала, и тебя ожидает великое счастье".
Мужество у портного так возросло, что он исполнил это указанье. Камень начал под его ногами подаваться и медленно опустился вниз. Стал, камень снова прочно на месте; оглянулся портной и видит, что он находится в зале, по размеру таком же, как и первый. Но здесь было больше чему удивляться и на что посмотреть. В стенах были вырублены ниши, и в них стояли сосуды из прозрачного стекла, наполненные окрашенным спиртом или голубоватым дымом. Стояли на полу зала два больших стеклянных ящика, один напротив другого, и они тотчас привлекли внимание портного. Он подошел к одному из них и увидел внутри него красивое здание, похожее на замок, оно было окружено надворными постройками, конюшнями, сараями и множеством разных красивых предметов. Все было маленькое, но было сделано необычайно тщательно и изящно, и казалось, что все вырезано искусной рукой мастера с величайшей точностью.
Он долго бы еще глядел, не отрываясь, на эти диковинные предметы, если бы не послышался вновь голос, который велел ему оглянуться и осмотреть стоящий напротив него ящик. И каково было изумление портного, когда он увидел необычайной красоты девушку. Она лежала как бы во сне и была вся укутана светлыми волосами, словно драгоценной мантией. Ее глаза были плотно закрыты, но румянец на ее лице и повязка, что от дыханья то вздымалась, то опускалась, - все это говорило о том, что девушка жива. Портной глядел с бьющимся от волнения сердцем на красавицу, и вдруг она открыла глаза, и при виде его ее охватили радость и страх.
- Праведное небо! - воскликнула она.- Близится час моего освобождения! Скорей, скорей спаси меня из моей темницы: если ты отодвинешь задвижку на этом стеклянном гробу, я буду расколдована.
Портной немедля послушался, и тотчас она подняла стеклянную крышку, вышла из гроба и быстро направилась в угол зала и там укрылась широкой мантией. Потом она уселась на камень, подозвала к себе юношу, нежно поцеловала его в губы и сказала:
- Мой долгожданный освободитель, само милосердное небо привело тебя ко мне и положило конец моим страданьям. В тот день, когда они кончатся, для тебя начнется счастье. Ты дарованный мне небом жених, ты будешь мною любим и окружен в избытке всеми земными благами, и вся твоя жизнь пройдет в радостях. Садись и выслушай рассказ про мою судьбу:
"Я дочь одного богатого графа. Мои родители умерли, когда я была еще совсем ребенком, и меня отдали по их воле на попечение старшего брата, у которого я и воспитывалась. Мы так нежно любили друг друга, были так во всем единодушны и согласны, что решили никогда ни с кем не вступать в брак и жить до самой смерти вместе. В нашем доме никогда в обществе недостатка не было; нас часто посещали друзья и соседи, и мы радушно всех принимали.
Однажды, вечером, к нам в замок заехал на коне какой-то незнакомец; он сказал, что ему из-за позднего времени добраться до ближайшего места трудно, и попросился у нас переночевать. Мы любезно удовлетворили его просьбу, и он долго беседовал с нами за ужином и самым приятным образом рассказывал нам всяческие истории. Он так понравился моему брату, что тот предложил ему остаться у нас на несколько дней. Незнакомец сначала отказывался, но потом согласился. Была уже поздняя ночь, когда мы встали из-за стола. Незнакомцу была отведена комната, и я, устав, поспешила поскорей улечься в свою мягкую перину. Но только я задремала, как меня разбудили звуки нежной и приятной музыки. Я не могла разобрать, откуда они доносятся, и хотела было разбудить свою служанку - она спала в соседней комнате, но, к моему изумленью, я почувствовала, будто на меня навалился страшный кошмар и неведомой силой отнял у меня язык, и я не могла вымолвить ни слова.
Я увидела при свете ночника незнакомца, проникшего ко мне в комнату через две крепко запертые двери. Он подошел ко мне и сказал, что это он затеял чудесную музыку и с помощью волшебных сил, которые ему повинуются, сделал так, чтобы я проснулась; что он прошел через все преграды с намереньем предложить мне руку и сердце. Но мое сопротивление его волшебству было настолько сильно, что я не удостоила его ответом. Некоторое время он стоял неподвижно, видимо, в намерении дождаться от меня благоприятного ответа; но когда я продолжала молчать, он гневно объявил, что отомстит мне за это и найдет средства наказать меня за мое высокомерие, после чего он покинул комнату.
Я провела ночь в сильном волнении и задремала только под утро. Проснувшись, я поспешила к своему брату, чтоб сообщить ему обо всем случившемся, но я не нашла его в комнате. Слуга сказал мне, что на рассвете он выехал вместе с незнакомцем на охоту.
Предчувствуя недоброе, я быстро оделась, велела оседлать моего любимого иноходца и поскакала в лес в сопровождении только одного слуги. Но слуга упал вместе с лошадью и не мог следовать за мной, так как лошадь его сломала себе ногу. Я, не останавливаясь, продолжала скакать дальше и спустя несколько минут заметила незнакомца вместе с красивым оленем, которого он вел на поводу, - незнакомец направлялся ко мне навстречу. Я спросила его, где он оставил моего брата и как поймал он этого оленя; я видела, как из больших глаз оленя текли слезы. Вместо того, чтобы мне ответить, незнакомец громко рассмеялся. Меня охватил яростный гнев, я выхватила пистолет и выстрелила в чудовище, но пуля отскочила от его груди и попала в голову моей лошади. Я упала на землю, незнакомец пробормотал несколько слов, после чего я лишилась чувств.
И вот, очнувшись, я увидела, что нахожусь здесь, в этом подземелье, в стеклянном гробу. Злой чернокнижник явился снова и сказал, что он обратил моего брата в оленя, а мой замок и все, что в нем находилось, он сделал крошечным и запер его в стеклянный ящик, а моих слуг обратил в дым и загнал их в стеклянные бутылки. Если я теперь соглашусь стать его возлюбленной, он легко сможет вернуть все опять в прежний вид: стоит ему только открыть сосуды, и все сделается таким, как и было. Я ничего не сказала ему в ответ, как и в первый раз. Он исчез и оставил меня лежать в подземелье, где я впала в глубокий сон. Среди видений, проносившихся у меня в душе, был и радостный образ, меня утешавший: будто явился юноша и меня освободил; и вот я открыла сейчас глаза, я вижу тебя - и понимаю, что сон мой исполнился". - Помоги мне выполнить то, что виделось мне во сне. Нам надо тотчас поднять стеклянный ящик, в котором находится мой замок, и поставить его на этот широкий камень.
И как только камень был нагружен, он поднялся вместе с девушкой и юношей наверх и попал через люк в потолке в верхний зал, откуда им легко уже было выбраться на свободу. Подняла девушка крышку стеклянного ящика - и было удивительно видеть, как замок, дома и надворные здания стали всё увеличиваться и с необыкновенной быстротой выросли до своих настоящих размеров. Потом девушка и юноша вернулись назад в подземную пещеру и велели камню подняться наверх вместе с наполненными дымом бутылями. Только девушка их открыла, как вырвался оттуда голубой дым и обратился в живых людей, и девушка в них узнала своих слуг и людей. Еще больше обрадовалась она, когда ее брат, который убил старика-волшебника в образе черного быка, вдруг вышел из лесу опять в человечьем обличье; и в этот же день девушка дала у алтаря свою руку счастливому портному, как это она и обещала.
Let no one ever say that a poor tailor cannot do great things and win high honors; all that is needed is that he should go to the right smithy, and what is of most consequence, that he should have good luck. A civil, adroit tailor's apprentice once went out travelling, and came into a great forest, and, as he did not know the way, he lost himself. Night fell, and nothing was left for him to do, but to seek a bed in this painful solitude. He might certainly have found a good bed on the soft moss, but the fear of wild beasts let him have no rest there, and at last he was forced to make up his mind to spend the night in a tree. He sought out a high oak, climbed up to the top of it, and thanked God that he had his goose with him, for otherwise the wind which blew over the top of the tree would have carried him away.
After he had spent some hours in the darkness, not without fear and trembling, he saw at a very short distance the glimmer of a light, and as he thought that a human habitation might be there, where he would be better off than on the branches of a tree, he got carefully down and went towards the light. It guided him to a small hut that was woven together of reeds and rushes. He knocked boldly, the door opened, and by the light which came forth he saw a little hoary old man who wore a coat made of bits of colored stuff sewn together. "Who are you, and what do you want?" asked the man in a grumbling voice. "I am a poor tailor," he answered, "whom night has surprised here in the wilderness, and I earnestly beg you to take me into your hut until morning." - "Go your way," replied the old man in a surly voice, "I will have nothing to do with runagates; seek for yourself a shelter elsewhere." After these words he was about to slip into his hut again, but the tailor held him so tightly by the corner of his coat, and pleaded so piteously, that the old man, who was not so ill-natured as he wished to appear, was at last softened, and took him into the hut with him where he gave him something to eat, and then pointed out to him a very good bed in a corner.
After he had spent some hours in the darkness, not without fear and trembling, he saw at a very short distance the glimmer of a light, and as he thought that a human habitation might be there, where he would be better off than on the branches of a tree, he got carefully down and went towards the light. It guided him to a small hut that was woven together of reeds and rushes. He knocked boldly, the door opened, and by the light which came forth he saw a little hoary old man who wore a coat made of bits of colored stuff sewn together. "Who are you, and what do you want?" asked the man in a grumbling voice. "I am a poor tailor," he answered, "whom night has surprised here in the wilderness, and I earnestly beg you to take me into your hut until morning." - "Go your way," replied the old man in a surly voice, "I will have nothing to do with runagates; seek for yourself a shelter elsewhere." After these words he was about to slip into his hut again, but the tailor held him so tightly by the corner of his coat, and pleaded so piteously, that the old man, who was not so ill-natured as he wished to appear, was at last softened, and took him into the hut with him where he gave him something to eat, and then pointed out to him a very good bed in a corner.
The weary tailor needed no rocking; but slept sweetly till morning, but even then would not have thought of getting up, if he had not been aroused by a great noise. A violent sound of screaming and roaring forced its way through the thin walls of the hut. The tailor, full of unwonted courage, jumped up, put his clothes on in haste, and hurried out. Then close by the hut, he saw a great black bull and a beautiful stag, which were just preparing for a violent struggle. They rushed at each other with such extreme rage that the ground shook with their trampling, and the air resounded with their cries. For a long time it was uncertain which of the two would gain the victory; at length the stag thrust his horns into his adversary's body, whereupon the bull fell to the earth with a terrific roar, and was thoroughly despatched by a few strokes from the stag.
The tailor, who had watched the fight with astonishment, was still standing there motionless, when the stag in full career bounded up to him, and before he could escape, caught him up on his great horns. He had not much time to collect his thoughts, for it went in a swift race over stock and stone, mountain and valley, wood and meadow. He held with both hands to the tops of the horns, and resigned himself to his fate. It seemed, however, to him just as if he were flying away. At length the stag stopped in front of a wall of rock, and gently let the tailor down. The tailor, more dead than alive, required a longer time than that to come to himself. When he had in some degree recovered, the stag, which had remained standing by him, pushed its horns with such force against a door which was in the rock, that it sprang open. Flames of fire shot forth, after which followed a great smoke, which hid the stag from his sight. The tailor did not know what to do, or whither to turn, in order to get out of this desert and back to human beings again. Whilst he was standing thus undecided, a voice sounded out of the rock, which cried to him, "Enter without fear, no evil shall befall you thee." He hesitated, but driven by a mysterious force, he obeyed the voice and went through the iron-door into a large spacious hall, whose ceiling, walls and floor were made of shining polished square stones, on each of which were cut letters which were unknown to him. He looked at everything full of admiration, and was on the point of going out again, when he once more heard the voice which said to him, "Step on the stone which lies in the middle of the hall, and great good fortune awaits thee."
His courage had already grown so great that he obeyed the order. The stone began to give way under his feet, and sank slowly down into the depths. When it was once more firm, and the tailor looked round, he found himself in a hall which in size resembled the former. Here, however, there was more to look at and to admire. Hollow places were cut in the walls, in which stood vases of transparent glass which were filled with colored spirit or with a bluish vapour. On the floor of the hall two great glass chests stood opposite to each other, which at once excited his curiosity. When he went to one of them he saw inside it a handsome structure like a castle surrounded by farm-buildings, stables and barns, and a quantity of other good things. Everything was small, but exceedingly carefully and delicately made, and seemed to be cut out by a dexterous hand with the greatest exactitude.
He might not have turned away his eyes from the consideration of this rarity for some time, if the voice had not once more made itself heard. It ordered him to turn round and look at the glass chest which was standing opposite. How his admiration increased when he saw therein a maiden of the greatest beauty! She lay as if asleep, and was wrapped in her long fair hair as in a precious mantle. Her eyes were closely shut, but the brightness of her complexion and a ribbon which her breathing moved to and fro, left no doubt that she was alive. The tailor was looking at the beauty with beating heart, when she suddenly opened her eyes, and started up at the sight of him in joyful terror. "Just Heaven!" cried she, "my deliverance is at hand! Quick, quick, help me out of my prison; if thou pushest back the bolt of this glass coffin, then I shall be free." The tailor obeyed without delay, and she immediately raised up the glass lid, came out and hastened into the corner of the hall, where she covered herself with a large cloak. Then she seated herself on a stone, ordered the young man to come to her, and after she had imprinted a friendly kiss on his lips, she said, "My long-desired deliverer, kind Heaven has guided thee to me, and put an end to my sorrows. On the self- same day when they end, shall thy happiness begin. Thou art the husband chosen for me by Heaven, and shalt pass thy life in unbroken joy, loved by me, and rich to overflowing in every earthly possession. Seat thyself, and listen to the story of my life:
"I am the daughter of a rich count. My parents died when I was still in my tender youth, and recommended me in their last will to my elder brother, by whom I was brought up. We loved each other so tenderly, and were so alike in our way of thinking and our inclinations, that we both embraced the resolution never to marry, but to stay together to the end of our lives. In our house there was no lack of company; neighbors and friends visited us often, and we showed the greatest hospitality to every one. So it came to pass one evening that a stranger came riding to our castle, and, under pretext of not being able to get on to the next place, begged for shelter for the night. We granted his request with ready courtesy, and he entertained us in the most agreeable manner during supper by conversation intermingled with stories. My brother liked the stranger so much that he begged him to spend a couple of days with us, to which, after some hesitation, he consented. We did not rise from table until late in the night, the stranger was shown to room, and I hastened, as I was tired, to lay my limbs in my soft bed. Hardly had I slept for a short time, when the sound of faint and delightful music awoke me. As I could not conceive from whence it came, I wanted to summon my waiting-maid who slept in the next room, but to my astonishment I found that speech was taken away from me by an unknown force. I felt as if a mountain were weighing down my breast, and was unable to make the very slightest sound. In the meantime, by the light of my night-lamp, I saw the stranger enter my room through two doors which were fast bolted. He came to me and said, that by magic arts which were at his command, he had caused the lovely music to sound in order to awaken me, and that he now forced his way through all fastenings with the intention of offering me his hand and heart. My repugnance to his magic arts was, however, so great, that I vouchsafed him no answer. He remained for a time standing without moving, apparently with the idea of waiting for a favorable decision, but as I continued to keep silence, he angrily declared he would revenge himself and find means to punish my pride, and left the room. I passed the night in the greatest disquietude, and only fell asleep towards morning. When I awoke, I hurried to my brother, but did not find him in his room, and the attendants told me that he had ridden forth with the stranger to the chase by daybreak.
"I at once suspected nothing good. I dressed myself quickly, ordered my palfrey to be saddled, and accompanied only by one servant, rode full gallop to the forest. The servant fell with his horse, and could not follow me, for the horse had broken its foot. I pursued my way without halting, and in a few minutes I saw the stranger coming towards me with a beautiful stag which he led by a cord. I asked him where he had left my brother, and how he had come by this stag, out of whose great eyes I saw tears flowing. Instead of answering me, he began to laugh loudly. I fell into a great rage at this, pulled out a pistol and discharged it at the monster; but the ball rebounded from his breast and went into my horse's head. I fell to the ground, and the stranger muttered some words which deprived me of consciousness.
"When I came to my senses again I found myself in this underground cave in a glass coffin. The magician appeared once again, and said he had changed my brother into a stag, my castle with all that belonged to it, diminished in size by his arts, he had shut up in the other glass chest, and my people, who were all turned into smoke, he had confined in glass bottles. He told me that if I would now comply with his wish, it was an easy thing for him to put everything back in its former state, as he had nothing to do but open the vessels, and everything would return once more to its natural form. I answered him as little as I had done the first time. He vanished and left me in my prison, in which a deep sleep came on me. Amongst the visions which passed before my eyes, that was the most comforting in which a young man came and set me free, and when I opened my eyes to-day I saw thee, and beheld my dream fulfilled. Help me to accomplish the other things which happened in those visions. The first is that we lift the glass chest in which my castle is enclosed, on to that broad stone."
As soon as the stone was laden, it began to rise up on high with the maiden and the young man, and mounted through the opening of the ceiling into the upper hall, from whence they then could easily reach the open air. Here the maiden opened the lid, and it was marvellous to behold how the castle, the houses, and the farm buildings which were enclosed, stretched themselves out and grew to their natural size with the greatest rapidity. After this, the maiden and the tailor returned to the cave beneath the earth, and had the vessels which were filled with smoke carried up by the stone. The maiden had scarcely opened the bottles when the blue smoke rushed out and changed itself into living men, in whom she recognized her servants and her people. Her joy was still more increased when her brother, who had killed the magician in the form of the bull, came out of the forest towards them in his human form, and on the self-same day the maiden, in accordance with her promise, gave her hand at the altar to the lucky tailor.