Однажды жил да был бедный поселянин, у которого своей и земли не было, а были только маленькая избушка и единственная дочка.
Вот и сказала ему как-то дочка: "Батюшка, надо бы нам попросить короля, чтобы он дал нам участочек пахотной земли". Король, прослышав об их бедности, подарил им сверх этого участка еще кусочек луга, который дочка с отцом перепадали и хотели на нем посеять рожь или другой подобный хлеб.
Когда они уж почти весь луг вскопали, попалась им в земле ступа из чистого золота. "Слушай, - сказал старик дочери, - так как король к нам был так милостив, что даже подарил нам это поле, то мы ему за это должны отдать ступу".
Дочка же не хотела на это согласиться и говорила: "Батюшка, коли ступа у нас есть, а песта нет, так, пожалуй, от нас еще песта потребуют, так уж лучше нам помолчать о нашей находке".
Но отец не захотел ее послушать, взял ступу, снес ее к королю и заявил, что он ее нашел на своем лугу, так не угодно ли будет тому принять ее в дар.
Король взял ступу и спросил поселянина, не нашел ли он еще чего-нибудь? "Нет", - отвечал тот. Тогда король приказал ему доставить к ступе и пестик.
Простак-поселянин отвечал, - что они пестика не находили; но это ни к чему не привело - слова остались словами, а простака посадили в тюрьму и велели ему там сидеть до тех пор, пока он не принесет песта от ступы.
Тюремщики, которые должны были ему ежедневно приносить хлеб и воду, обычную тюремную пищу, слышали не раз, как он восклицал: "Ах, зачем я своей дочери не послушал! Зачем я своей дочери не послушал!"
Тогда пошли тюремщики к королю и доложили ему, что вот, мол, заключенный постоянно одно и то же восклицает, и ни пить, ни есть не хочет.
Король приказал им позвать к нему заключенного и спросил его, почему он так постоянно восклицает: "Ах, зачем я своей дочери не послушал!.." - "Что же такое тебе дочь твоя говорила?" - добавил король. "А то и говорила, чтобы я не носил ступы, а то и песта от меня потребуют". - "Ну, коли дочь у тебя такая умница, то пусть она сюда ко мне явится".
Так и должна была умница явиться к королю, и тот спросил ее, точно ли она так умна, и предложил ей разгадать загадку, которую он ей задаст; а коли разгадает, он на ней и женится. Та тотчас согласилась и сказала, что она готова отгадать загадку.
Тогда и сказал ей король: "Приди ко мне ни одетая, ни нагая, ни верхом, ни в повозке, ни по дороге, ни без дороги, и если ты это сможешь, то я готов на тебе жениться".
Вот она и пошла, и скинула с себя всю одежду, следовательно, была не одета; взяла большую рыболовную сеть и обернулась ею - значит, была не нагая; и наняла за деньги осла, привязала сеть к его хвосту так, что он должен был тащить ее за собою - следовательно, она ни верхом ехала, ни в повозке; осел должен был тащить ее по колее так, чтобы она только большим пальцем земли касалась - и выходило, что она двигалась ни по дороге, ни без дороги.
И когда она так явилась пред королем, король сказал, что она его загадку угадала и все по его замыслу исполнила. Тогда он выпустил ее отца из темницы, взял ее себе в супруги и поручил ей всю королевскую казну.
Так минуло несколько лет, и случилось однажды королю ехать на смотр своего войска.
Как раз на пути его скопилось перед замком несколько мужицких повозок, на которых дрова были привезены на продажу; некоторые из них были запряжены лошадьми, а другие - волами.
У одного мужика в повозку была впряжена тройка лошадей, одна из них ожеребилась; а жеребенок от нее отбежал и прилег между двумя волами, запряженными в другую повозку.
Когда мужики сошлись у повозок, они начали кричать, ругаться и шуметь, и мужик, которому принадлежали волы, хотел непременно удержать за собой жеребенка и утверждал, что он родился от его волов; другой же, напротив, доказывал, что жеребенок родился от его лошади и потому принадлежит ему.
Спор дошел до короля, и тот решил, что где жеребенок лежит, там он и остаться должен; и таким образом жеребенка получил мужик, владевший волами, которому он вовсе не принадлежал. Настоящий владелец жеребенка пошел домой в слезах, сокрушаясь о своем жеребенке.
А он слыхал, что госпожа королева ко всем милостива, так как она тоже по происхождению была из простых поселян; вот и пошел он к ней, и просил помочь ему возвратить его собственность. "Помогу, - сказала она, - если ты мне обещаешь не выдавать меня. Тогда научу, пожалуй… Завтра рано утром, когда король будет на смотру, стань среди улицы, по которой ему проезжать придется, возьми большую рыболовную сеть и сделай вид, будто рыбу ловишь; и лови, и сеть вытряхивай, как будто она у тебя рыбой наполнена".
Да при этом сказала ему, что он и ответить должен, если король его спрашивать станет.
Так мужик и сделал: стал на другое утро ловить рыбу сетью на суше. Когда король мимоездом это увидел, он послал своего скорохода спросить, что этот дурак там делает.
Тот и отвечал: "Разве не видишь - рыбу ловлю". Скороход спросил его "Как же ты ловить можешь, когда тут и воды нет?" Мужик ответил ему: "Коли от двух волов может родиться жеребенок, так и на суше рыбу ловить можно".
Скороход побежал к королю и передал ответ мужика; а тот призвал его к себе и сказал: "Ты это не сам придумал! Кто тебя научил этому, сейчас сознавайся".
Мужик ни за что не хотел сознаться и говорил: "Боже сохрани! Сам от себя я сказал".
Тогда король приказал разложить его на вязке соломы и бить и мучить до тех пор, пока тот не сознался, что научила его королева.
Воротясь домой, король сказал своей жене: "Зачем ты со мной лукавишь? Не хочу я больше иметь тебя женою: миновало твое время, уходи опять туда же, где ты была прежде, в твою мужицкую избу!" Однако же он ей дозволил взять с собою из дворца то, что ей было всего дороже и всего милее - с тем и уйти.
Она покорно отвечала: "Милый супруг, коли ты так приказываешь, то я исполню твою волю", - и обняв его, стала целовать и сказала, что она хочет с ним проститься как следует.
Затем она приказала принести крепкого сонного питья, чтобы выпить с ним на прощанье: король и выпил его залпом, а она только немного отпила.
Вскоре после этого он впал в глубокий сон, и когда она это заметила, то позвала слугу, обернула короля чистою белою простынею и приказала вынести и положить его в повозку, в которой и отвезла его в свою хижину.
Там уложила она его в постель, и он проспал целые сутки, и когда проснулся, стал оглядываться и сказал: "Ах, Боже мой, где же я?" Стал звать своих слуг, но ни один из них не явился на зов.
Наконец пришла к его постели жена и сказала: "Дорогой супруг, вы приказали мне, чтобы я взяла с собою из вашего дворца самое дорогое и милое для меня - я и взяла оттуда вас".
У короля слезы навернулись на глаза, и он сказал: "Милая жена, ты должна быть навеки моею, а я - твоим", - и взял ее опять с собою в королевский замок и приказал вторично себя с нею обвенчать, и с тех пор зажили они припеваючи, да, чай, еще и поныне так же живут.
Es war einmal ein armer Bauer, der hatte kein Land, nur ein kleines Häuschen und eine alleinige Tochter, da sprach die Tochter: "Wir sollten den Herrn König um ein Stückchen Rottland bitten." Da der König ihre Armut hörte, schenkte er ihnen auch ein Eckchen Rasen, den hackte sie und ihr Vater um, und wollten ein wenig Korn und der Art Frucht darauf säen. Als sie den Acker beinah herum hatten, so fanden sie in der Erde einen Mörsel von purem Gold. "Hör," sagte der Vater zu dem Mädchen, "weil unser Herr König ist so gnädig gewesen und hat uns diesen Acker geschenkt, so müssen wir ihm den Mörsel dafür geben." Die Tochter aber wollte es nicht bewilligen und sagte: "Vater, wenn wir den Mörsel haben und haben den Stößer nicht, dann müssen wir auch den Stößer herbeischaffen, darum schweigt lieber still." Er wollt ihr aber nicht gehorchen, nahm den Mörsel, trug ihn zum Herrn König und sagte, den hätte er gefunden in der Heide, ob er ihn als eine Verehrung annehmen wollte. Der König nahm den Mörsel und fragte, ob er nichts mehr gefunden hätte. "Nein," antwortete der Bauer. Da sagte der König, er solle nun auch den Stößer herbeischaffen. Der Bauer sprach, den hätten sie nicht gefunden; aber das half ihm so viel, als hätt ers in den Wind gesagt, er ward ins Gefängnis gesetzt, und sollte so lange da sitzen, bis er den Stößer herbeigeschafft hätte. Die Bedienten mußten ihm täglich Wasser und Brot bringen, was man so in dem Gefängnis kriegt, da hörten sie, wie der Mann als fort schrie: "Ach, hätt ich meiner Tochter gehört! ach, ach, hätt ich meiner Tochter gehört!" Da gingen die Bedienten zum König und sprachen das, wie der Gefangene als fort schrie: "Ach, hätt ich doch meiner Tochter gehört!" und wollte nicht essen und nicht trinken. Da befahl er den Bedienten, sie sollten den Gefangenen vor ihn br ingen, und da fragte ihn der Herr König, warum er also fort schrie: "Ach, hätt ich meiner Tochter gehört!" - "Was hat Eure Tochter denn gesagt?" - "Ja, sie hat gesprochen, ich sollte den Mörsel nicht bringen, sonst müßt ich auch den Stößer schaffen." - "Habt Ihr so eine kluge Tochter, so laßt sie einmal herkommen." Also mußte sie vor den König kommen, der fragte sie, ob sie denn so klug wäre, und sagte, er wollte ihr ein Rätsel aufgeben, wenn sie das treffen könnte, dann wollte er sie heiraten. Da sprach sie gleich ja, sie wollts erraten. Da sagte der König: "Komm zu mir, nicht gekleidet, nicht nackend, nicht geritten, nicht gefahren, nicht in dem Weg, nicht außer dem Weg, und wenn du das kannst, will ich dich heiraten." Da ging sie hin, und zog sich aus splinternackend, da war sie nicht gekleidet, und nahm ein großes Fischgarn, und setzte sich hinein und wickelte es ganz um sich herum, da war sie nicht nackend: und borgte einen Esel fürs Geld und band dem Esel das Fischgarn an den Schwanz, darin er sie fortschleppen mußte und war das nicht geritten und nicht gefahren: der Esel mußte sie aber in der Fahrgleise schleppen, so daß sie nur mit der großen Zehe auf die Erde kam, und war das nicht in dem Weg und nicht außer dem Wege. Und wie sie so daherkam, sagte der König, sie hätte das Rätsel getroffen, und es wäre alles erfüllt. Da ließ er ihren Vater los aus dem Gefängnis, und nahm sie bei sich als seine Gemahlin und befahl ihr das ganze königliche Gut an.
Nun waren etliche Jahre herum, als der Herr König einmal auf die Parade zog, da trug es sich zu, daß Bauern mit ihren Wagen vor dem Schloß hielten, die hatten Holz verkauft; etliche hatten Ochsen vorgespannt, und etliche Pferde. Da war ein Bauer, der hatte drei Pferde, davon kriegte eins ein junges Füllchen, das lief weg und legte sich mitten zwischen zwei Ochsen, die vor dem Wagen waren. Als nun die Bauern zusammenkamen, fingen sie an sich zu zanken, zu schmeißen und zu lärmen, und der Ochsenbauer wollte das Füllchen behalten und sagte, die Ochsen hättens gehabt: und der andere sagte nein, seine Pferde hättens gehabt, und es wäre sein. Der Zank kam vor den König, und er tat den Ausspruch, wo das Füllen gelegen hätte, da sollt es bleiben; und also bekams der Ochsenbauer, dems doch nicht gehörte. Da ging der andere weg, weinte und lamentierte über sein Füllchen. Nun hatte er gehört, wie daß die Frau Königin so gnädig wäre, weil sie auch von armen Bauersleuten gekommen wäre: ging er zu ihr und bat sie, ob sie ihm nicht helfen könnte, daß er sein Füllchen wiederbekäme. Sagte sie: "Ja, wenn Ihr mir versprecht, daß Ihr mich nicht verraten wollt, so will ichs Euch sagen. Morgen früh, wenn der König auf der Wachtparade ist, so stellt Euch hin mitten in die Straße, wo er vorbeikommen muß, nehmt ein großes Fischgarn und tut, als fischtet Ihr, und fischt also fort und schüttet das Garn aus, als wenn Ihrs voll hättet," und sagte ihm auch, was er antworten sollte, wenn er vom König gefragt würde. Also stand der Bauer am andern Tag da und fischte auf einem trockenen Platz. Wie der König vorbeikam und das sah, schickte er seinen Laufer hin, der sollte fragen, was der närrische Mann vorhätte. Da gab er zur Antwort: "Ich fische." Fragte der Laufer, wie er fischen könnte, es wäre ja kein Wasser da. Sagte der Bauer: "So gut als zwei Ochsen können ein Füllen kriegen, so gut kann ich auch auf dem trockenen Platz fischen." Der Laufer ging hin und brachte dem König die Antwort, da ließ er den Bauer vor sich kommen und sagte ihm, das hätte er nicht von sich, von wem er das hätte: und sollts gleich bekennen. Der Bauer aber wollts nicht tun und sagte immer: Gott bewahr! er hätt es von sich. Sie legten ihn aber auf ein Gebund Stroh und schlugen und drangsalten ihn so lange, bis ers bekannte, daß ers von der Frau Königin hätte. Als der König nach Haus kam, sagte er zu seiner Frau: "Warum bist du so falsch mit mir, ich will dich nicht mehr zur Gemahlin: deine Zeit ist um, geh wieder hin, woher du gekommen bist, in dein Bauernhäuschen." Doch erlaubte er ihr eins, sie sollte sich das Liebste und Beste mitnehmen, was sie wüßte, und das sollte ihr Abschied sein. Sie sagte: "Ja, lieber Mann, wenn dus so befiehlst, will ich es auch tun," und fiel über ihn her und küßte ihn und sprach, sie wollte Abschied von ihm nehmen. Dann ließ sie einen starken Schlaftrunk kommen, Abschied mit ihm zu trinken: der König tat einen großen Zug, sie aber trank nur ein wenig. Da geriet er bald in einen tiefen Schlaf, und als sie das sah, rief sie einen Bedienten und nahm ein schönes weißes Linnentuch und schlug ihn da hinein, und die Bedienten mußten ihn in einen Wagen vor die Türe tragen, und fuhr sie ihn heim in ihr Häuschen. Da legte sie ihn in ihr Bettchen, und er schlief Tag und Nacht in einem fort, und als er aufwachte, sah er sich um und sagte: "Ach Gott, wo bin ich denn?" rief seinen Bedienten, aber es war keiner da. Endlich kam seine Frau vors Bett und sagte: "Lieber Herr König, Ihr habt mir befohlen, ich sollte das Liebste und Beste aus dem Schloß mitnehmen, nun hab ich nichts Besseres und Lieberes als dich, da hab ich dich mitgenommen." Dem König stiegen die Tränen in die Augen, und er sagte: "Liebe Frau, du sollst mein sein und ich dein," und nahm sie wieder mit ins königliche Schloß und ließ sich aufs neue mit ihr vermählen; und werden sie ja wohl noch auf den heutigen Tag leben.