Master Pfriem was a short, thin, but lively man, who never rested a moment. His face, of which his turned-up nose was the only prominent feature, was marked with small-pox and pale as death, his hair was gray and shaggy, his eyes small, but they glanced perpetually about on all sides. He saw everything, criticised everything, knew everything best, and was always in the right. When he went into the streets, he moved his arms about as if he were rowing; and once he struck the pail of a girl, who was carrying water, so high in the air that he himself was wetted all over by it. "Stupid thing," cried he to her, while he was shaking himself, "couldst thou not see that I was coming behind thee?" By trade he was a shoemaker, and when he worked he pulled his thread out with such force that he drove his fist into every one who did not keep far enough off. No apprentice stayed more than a month with him, for he had always some fault to find with the very best work. At one time it was that the stitches were not even, at another that one shoe was too long, or one heel higher than the other, or the leather not cut large enough. "Wait," said he to his apprentice, "I will soon show thee how we make skins soft," and he brought a strap and gave him a couple of strokes across the back. He called them all sluggards. He himself did not turn much work out of his hands, for he never sat still for a quarter of an hour. If his wife got up very early in the morning and lighted the fire, he jumped out of bed, and ran bare-footed into the kitchen, crying, "Wilt thou burn my house down for me? That is a fire one could roast an ox by! Does wood cost nothing?" If the servants were standing by their wash-tubs and laughing, and telling each other all they knew, he scolded them, and said, "There stand the geese cackling, and forgetting their work, to gossip! And why fresh soap? Disgraceful extravagance and shameful idleness into the bargain! They want to save their hands, and not rub the things properly!" And out he would run and knock a pail full of soap and water over, so that the whole kitchen was flooded. Someone was building a new house, so he hurried to the window to look on. "There, they are using that red sand-stone again that never dries!" cried he. "No one will ever be healthy in that house! and just look how badly the fellows are laying the stones! Besides, the mortar is good for nothing! It ought to have gravel in it, not sand. I shall live to see that house tumble down on the people who are in it." He sat down, put a couple of stitches in, and then jumped up again, unfastened his leather-apron, and cried, "I will just go out, and appeal to those men's consciences." He stumbled on the carpenters. "What's this?" cried he, "you are not working by the line! Do you expect the beams to be straight?--one wrong will put all wrong." He snatched an axe out of a carpenter's hand and wanted to show him how he ought to cut; but as a cart loaded with clay came by, he threw the axe away, and hastened to the peasant who was walking by the side of it: "You are not in your right mind," said he, "who yokes young horses to a heavily-laden cart? The poor beasts will die on the spot." The peasant did not give him an answer, and Pfriem in a rage ran back into his workshop. When he was setting himself to work again, the apprentice reached him a shoe. "Well, what's that again?" screamed he, "Haven't I told you you ought not to cut shoes so broad? Who would buy a shoe like this, which is hardly anything else but a sole? I insist on my orders being followed exactly." Master," answered the apprentice, "you may easily be quite right about the shoe being a bad one, but it is the one which you yourself cut out, and yourself set to work at. When you jumped up a while since, you knocked it off the table, and I have only just picked it up. An angel from heaven, however, would never make you believe that."
One night Master Pfriem dreamed he was dead, and on his way to heaven. When he got there, he knocked loudly at the door. "I wonder," said he to himself, "that they have no knocker on the door, -- one knocks one's knuckles sore." The apostle Peter opened the door, and wanted to see who demanded admission so noisily. "Ah, it's you, Master Pfriem;" said he, "well, I'll let you in, but I warn you that you must give up that habit of yours, and find fault with nothing you see in heaven, or you may fare ill." - "You might have spared your warning," answered Pfriem. "I know already what is seemly, and here, God be thanked, everything is perfect, and there is nothing to blame as there is on earth." So he went in, and walked up and down the wide expanses of heaven. He looked around him, to the left and to the right, but sometimes shook his head, or muttered something to himself. Then he saw two angels who were carrying away a beam. It was the beam which some one had had in his own eye whilst he was looking for the splinter in the eye of another. They did not, however, carry the beam lengthways, but obliquely. "Did any one ever see such a piece of stupidity?" thought Master Pfriem; but he said nothing, and seemed satisfied with it. "It comes to the same thing after all, whichever way they carry the beam, straight or crooked, if they only get along with it, and truly I do not see them knock against anything." Soon after this he saw two angels who were drawing water out of a well into a bucket, but at the same time he observed that the bucket was full of holes, and that the water was running out of it on every side. They were watering the earth with rain. "Hang it," he exclaimed; but happily recollected himself, and thought, "Perhaps it is only a pastime. If it is an amusement, then it seems they can do useless things of this kind even here in heaven, where people, as I have already noticed, do nothing but idle about." He went farther and saw a cart which had stuck fast in a deep hole. "It's no wonder," said he to the man who stood by it; "who would load so unreasonably? what have you there?" - "Good wishes," replied the man, "I could not go along the right way with it, but still I have pushed it safely up here, and they won't leave me sticking here." In fact an angel did come and harnessed two horses to it. "That's quite right," thought Pfriem, "but two horses won't get that cart out, it must at least have four to it." Another angel came and brought two more horses; she did not, however, harness them in front of it, but behind. That was too much for Master Pfriem, "Clumsy creature," he burst out with, "what are you doing there? Has any one ever since the world began seen a cart drawn in that way? But you, in your conceited arrogance, think that you know everything best." He was going to say more, but one of the inhabitants of heaven seized him by the throat and pushed him forth with irresistible strength. Beneath the gateway Master Pfriem turned his head round to take one more look at the cart, and saw that it was being raised into the air by four winged horses.
One night Master Pfriem dreamed he was dead, and on his way to heaven. When he got there, he knocked loudly at the door. "I wonder," said he to himself, "that they have no knocker on the door, -- one knocks one's knuckles sore." The apostle Peter opened the door, and wanted to see who demanded admission so noisily. "Ah, it's you, Master Pfriem;" said he, "well, I'll let you in, but I warn you that you must give up that habit of yours, and find fault with nothing you see in heaven, or you may fare ill." - "You might have spared your warning," answered Pfriem. "I know already what is seemly, and here, God be thanked, everything is perfect, and there is nothing to blame as there is on earth." So he went in, and walked up and down the wide expanses of heaven. He looked around him, to the left and to the right, but sometimes shook his head, or muttered something to himself. Then he saw two angels who were carrying away a beam. It was the beam which some one had had in his own eye whilst he was looking for the splinter in the eye of another. They did not, however, carry the beam lengthways, but obliquely. "Did any one ever see such a piece of stupidity?" thought Master Pfriem; but he said nothing, and seemed satisfied with it. "It comes to the same thing after all, whichever way they carry the beam, straight or crooked, if they only get along with it, and truly I do not see them knock against anything." Soon after this he saw two angels who were drawing water out of a well into a bucket, but at the same time he observed that the bucket was full of holes, and that the water was running out of it on every side. They were watering the earth with rain. "Hang it," he exclaimed; but happily recollected himself, and thought, "Perhaps it is only a pastime. If it is an amusement, then it seems they can do useless things of this kind even here in heaven, where people, as I have already noticed, do nothing but idle about." He went farther and saw a cart which had stuck fast in a deep hole. "It's no wonder," said he to the man who stood by it; "who would load so unreasonably? what have you there?" - "Good wishes," replied the man, "I could not go along the right way with it, but still I have pushed it safely up here, and they won't leave me sticking here." In fact an angel did come and harnessed two horses to it. "That's quite right," thought Pfriem, "but two horses won't get that cart out, it must at least have four to it." Another angel came and brought two more horses; she did not, however, harness them in front of it, but behind. That was too much for Master Pfriem, "Clumsy creature," he burst out with, "what are you doing there? Has any one ever since the world began seen a cart drawn in that way? But you, in your conceited arrogance, think that you know everything best." He was going to say more, but one of the inhabitants of heaven seized him by the throat and pushed him forth with irresistible strength. Beneath the gateway Master Pfriem turned his head round to take one more look at the cart, and saw that it was being raised into the air by four winged horses.
At this moment Master Pfriem awoke. "Things are certainly arranged in heaven otherwise than they are on earth," said he to himself, "and that excuses much; but who can see horses harnessed both behind and before with patience; to be sure they had wings, but who could know that? It is, besides, great folly to fix a pair of wings to a horse that has four legs to run with already! But I must get up, or else they will make nothing but mistakes for me in my house. It is a lucky thing for me though, that I am not really dead."
Был мастер Пфрим человек маленький, худощавый, но бойкий, и не имел он ни минуты покоя. Его лицо, на котором торчал один только вздернутый нос, было рябое и мертвенно бледное, волосы седые и взъерошенные, глаза маленькие, они бегали у него беспрестанно по сторонам. Все он замечал, все всегда ругал, все знал лучше всех и во всем всегда был прав. Если он шел по улице, то всегда сильно размахивал руками, так что выбил раз у девушки ведро, в котором та несла воду, и оно взлетело высоко на воздух, и при этом он был облит водой.
- Эх ты, голова баранья! - крикнул он ей, отряхиваясь. - Разве ты не видела, что я иду сзади тебя?
Он занимался сапожным ремеслом, и когда он работал, то так сильно выдергивал дратву, что попадал обычно кулаком в того, кто сидел с ним рядом. Ни один из подмастерьев не оставался у него больше месяца, оттого что он всегда придирался даже к самой лучшей работе и всегда находил, что сделано что-нибудь не так: то швы были недостаточно ровные, то один ботинок был длинней другого, то каблук выше, чем на другом ботинке, то кожа была отделана недостаточно хорошо.
- Постой, - говаривал он ученику, - я уж тебе покажу, как делать кожу мягче, - и при этом он брал ремень и бил ученика по спине. Лентяями он называл всех. А сам работал не так уж и много, - ведь и четверти часа не сидел он спокойно на месте. Когда жена его вставала рано утром и растапливала печь, он вскакивал с постели и бежал босиком на кухню.
- Ты это что, собираешься мне дом поджечь? - кричал он. - Такой огонь развела, что на нем можно целого быка изжарить! Разве дрова нам даром достаются?
Когда работницы стоят, бывало, у корыта, смеются и разговаривают между собой о том да о сем, он вечно начинал их бранить:
- Ишь стоят, точно гусыни, да гогочут и за болтовней забывают о своей работе! И зачем взяли новое мыло? Безобразное расточительство да к тому же позорная лень! Руки свои хотите сберечь, а белье стираете не так, как следует.
Затем он выбегал, опрокидывал при этом ведро с щелоком, и вся кухня была залита водой. Если строили новый дом, он подбегал к окошку и обычно смотрел на работу.
- Вот опять кладут красный песчаник! - кричал он. - Он никогда не просохнет; в таком доме все непременно переболеют. И посмотрите, как подмастерья плохо укладывают камень. Да и известка тоже никуда не годится: надо класть мягкий щебень, а не песок. Вот увидите, непременно этот дом рухнет людям на голову.
Затем он усаживался и делал несколько швов, но вскоре вскакивал опять, вешал свой кожаный передник и кричал:
- Надо пойти да усовестить этих людей! - Но он попадал к плотникам. - Что это такое? - кричал он. - Да разве вы тешете по шнуру? Что, думаете, стропила будут стоять ровно? Ведь все они вылетят когда-нибудь из пазов.
И он вырывал у плотника из рук топор, желая показать, как надо тесать, но как раз в это время подъезжала нагруженная глиной телега; он бросал топор и подбегал к крестьянину, который шел за телегой.
- Ты не в своем уме, - кричал мастер Пфрим, - кто ж запрягает молодых лошадей в такую тяжелую телегу? Да ведь бедные животные могут тут же на месте околеть.
Крестьянин ему ничего не отвечал, и Пфрим с досады убегал обратно в свою мастерскую. Только собирался он сесть снова за работу, а в это время ученик подавал ему ботинок.
- Что это опять такое? - кричал он на него. - Разве я тебе не говорил, что ботинок не следует так узко закраивать? Да кто ж купит такой ботинок? В нем осталась почти одна лишь подметка. Я требую, чтобы мои указания исполнялись беспрекословно.
- Хозяин, - отвечал ученик, - вы совершенно правы, ботинок никуда не годится, но это же ведь тот самый ботинок, который выкроили вы и сами же начали шить. Когда вы вышли, вы сами сбросили его со столика, а я его только поднял. Вам сам ангел с неба, и тот никогда не угодит.
Приснилось ночью мастеру Пфриму, будто он умер и подымается прямо на небо. Вот он туда явился и сильно постучал во врата.
- Меня удивляет, - сказал он, - что на вратах нет кольца, ведь так можно и все руки себе разбить.
Открыл врата апостол Петр, желая посмотреть, кто это так неистово требует, чтоб его впустили.
- Ах, это вы, мастер Пфрим, - сказал он, - вас я впущу, но предупреждаю, чтобы вы оставили свою привычку и ничего бы не ругали, что увидите на небе, а то вам плохо придется.
- Свои поучения вы могли бы оставить и при себе, - возразил ему мастер Пфрим, - я отлично знаю, что и как подобает. Я думаю - здесь всё, слава богу, в порядке, и нет ничего такого, что можно было бы порицать, как делал я это на земле.
И вот он вошел и стал расхаживать по обширным небесным просторам. Огляделся он по сторонам, покачал головой, и что-то проворчал про себя. Увидал он двух ангелов, которые тащили бревно. Это было то самое бревно, которое было в глазу у одного человека, который нашел сучок в глазу у другого. Но ангелы несли бревно не вдоль, а поперек.
"Видана ли подобная бестолочь! - подумал мастер Пфрим, но вдруг умолк и будто согласился. - Да по сути все равно как нести бревно, прямо или поперек, лишь бы не зацепиться; я вижу, что они делают это осторожно". Вскоре увидал он двух ангелов, набиравших из колодца воду в бочку, и тотчас заметил, что в бочке немало дыр и что вода со всех сторон из нее проливается. Это они землю дождем поливали. "Черт возьми!" - вырвалось у него, но, по счастью, он опомнился и подумал: "Должно быть, это они делают, чтобы время провести; ну, раз это их забавляет, то, пожалуй, пусть себе занимаются таким бесполезным делом. Здесь, правда, на небе, как я заметил, только и делают, что лентяйничают". Пошел он дальше и увидел воз, что застрял в глубокой канаве.
- Это и не удивительно, - сказал он вознице, - кто ж так бестолково воз нагружает? Что это у вас такое?
- Добрые намерения, - ответил возница, - да вот никак не могу выехать с ними на правильную дорогу; я еще счастливо вытащил воз, здесь-то мне уж придут на помощь.
И вправду вскоре явился ангел и впряг в воз пару лошадей. "Это хорошо, - подумал Пфрим, - но ведь парой-то лошадей воза не вытащить, надо бы по крайней мере взять четверик". И явился другой ангел, привел еще пару лошадей, но впряг их не спереди, а сзади воза. Тут уж мастер Пфрим выдержать никак не мог.
- Эй ты, олух, - вырвалось у него, - да что ты делаешь? Виданное ли дело, чтобы так лошадей запрягали? В своем глупом чванстве они думают, что все знают лучше других.
Хотелось ему еще что-то добавить, но в это время один из небожителей схватил его за шиворот и выбросил с невероятною силой с неба. Уже у врат повернул голову мастер Пфрим в сторону воза, видит - а четверик крылатых коней поднял его на воздух.
В эту самую минуту мастер Пфрим и проснулся. "А на небе-то все по-иному, чем у нас на земле, - сказал он про себя, - кое-что, конечно, можно им простить, но хватит ли у кого терпенья смотреть, как запрягают лошадей и сзади и спереди? Правда, у них есть крылья, но кто ж об этом мог знать? А все же порядочная глупость приделывать крылья лошадям, у которых есть свои четыре ноги, чтобы бегать. Но пора, однако, вставать, а то, чего доброго, наделают мне беды в доме. Счастье еще, что умер я не на самом деле!"